на цветущей аллее, усаженной низкими деревьями с серебряными листьями и зелеными стволами. Они смотрели на нас прекрасными глазами множества цветов, на которых сидели маленькие крылатые существа и беззаботно щебетали. Десятки таких же существ порхали по аллее.

Бог ты мой! Это что, феи? Точеные женские фигурки, прозрачные крылышки. Они разговаривают? Все это не может происходить в реальности. Нет! Точно нет.

Я протянул руку, и на ладонь мне села одна из фей. Она немного потопталась, потрогала пальцы, вспорхнула и подлетела к самому лицу.

— Ты кто? — пискнула фея.

— Э… Эри… то есть Ральф! — запинаясь, ответил я. — Ральф!

Фея вдруг зашипела и воскликнула:

— Нет! Нет! Ты не тот Ральф. Ты кто? Ты кто?

К нам начали подлетать ее подруги, проявляя любопытство. Я смутился и не знал, что предпринять. Откуда это создание могло узнать, что я не Ральф, если выгляжу, как Ральф? Если даже друг Ральфа говорит, что я Ральф! Положение спас Мэлдаф, он отмахнулся от фей, схватил меня за руку и потащил дальше, пробубнив:

— Вечно несут чушь и лезут не в свое дело. Мелочь крылатая!

Аллея вывела нас сначала к безлюдному переулку, а потом к особняку. Его кружал сад, похожий на фруктовый: с низкорослых деревьев свисали золотистые плоды, напоминавшие продолговатые груши. Среди деревьев стояли накрытые столы, рассчитанные, похоже, на полгорода. Однако народу присутствовало немного.

— Ральф, слушай и запоминай! — прошептал Мэлдаф. — Сегодня день рождения у Рианесс. Ей двадцать. Вон она, в мятном платье в окружении гостей. Разглядел? Молодец. Ладно хоть сегодня мы не приперлись самыми последними. Еще не все угощения успели умять! А вот и твоя Малена.

Я проследил за направлением его руки и увидел девушку, вокруг которой собралось с полдюжины человек. Она что-то оживленно рассказывала, забавно жестикулируя. Слушатели смеялись.

— Запомни, Ральф, каждый новоприбывший на вечеринку или еще на какое шумное мероприятие, должен чем-то удивить или рассмешить публику. Конгрессы, Королевские собрания по обсуждению реставрации древних памятников культуры, конечно, в этот список не входят. Это я так, предупредил на всякий случай. Припрешься еще на Совет лордов, начнешь там про влюбленных собак байки травить. — Он хихикнул. Я так и не понял, что Мэлдаф имел ввиду, говоря о влюбленных собаках, но переспрашивать не стал.

— Ты пока подумай, чем будешь удивлять народ, а я, так уж и быть, пойду погримасничаю первым.

Мэлдаф побежал по направлению к гостям. Он прыгал, выделывал кульбиты, кричал и подвывал на разных тональностях. Добравшись таким образом до одного из столов, он прыгнул на руки, оттолкнулся, совершил кувырок в воздухе и встал на ноги. Гости яростно зааплодировали и засвистели. А Мэлдаф схватил со стола вафельный стакан, опустошил его одним глотком, сгрыз с громким с хрумканьем и влился в кампанию так быстро и гармонично, как ручей вливается в реку.

Ничего себе акробат! Я развалюсь на части, если попытаюсь совершить хотя бы часть этого подвига. Он что, в цирке родился?

Я стоял в полнейшем замешательстве, совершенно не представляя, что сейчас делать. Попробовать так же, как Мэлдаф, пообезьянничать? Страшно! Очень страшно опростоволоситься! Но в голову не приходило ничего иного. Мог бы рассказать анекдот. Но где гарантия, что они поймут короткую смешную историю родом с Земли. А может, в ней прозвучат фразы, которые являются обидными на Каулоре.

На меня, застывшего в нерешительности у края сада, начали коситься некоторые гости. Тянуть больше нельзя.

Я взял разгон с места, как заправский спринтер. Ноги вдруг понесли с невероятной скоростью, казалось, что вот-вот я оторвусь от земли и либо взмою в цветные облака, либо врежусь в ближайшее фруктовое дерево. Последний толчок ногой, действительно, поднял меня на высоту, которой ни один спортсмен с Земли никогда в прыжке не достигнет.

С ужасом в глазах я понял, что подлетел на добрый десяток метров! Сердце на миг замерло и заколотило с бешеной скоростью. Наверное, сейчас разобьюсь насмерть! Вот же гости удивятся.

Нелепо размахивая руками и ногами, завывая, как побитый пес, я летел над фруктовым садом. Гости с восторгом наблюдали увлекательное представление, которое затеял для них невероятный Ральф, покоритель воздушных стихий. Некоторые указывали пальцем и хохотали.

Полет оказался недолгим. Сила притяжения безошибочно работала и в этом мире, каким бы сказочным он ни казался. Я уже собирался рухнуть в траву, но приземлился на ноги — они коснулись земли с невероятной подготовленностью, я даже почувствовал, как напряглись упругие мышцы. Тут же ноги спружинили, и я снова оказался в воздухе! Хотелось бы сказать, что воспарил как гордый орел. Вот только орлы не летают вверх тормашками с дикими воплями в пяти метрах над землей.

Вопя и размахивая руками, я грохнулся на один из столов. Вся снедь, какая там только была, разноцветными брызгами разлетелась из-под меня по всему саду. Таким нестандартным способом гостям удалось попробовать одновременно и напитки из вафельных стаканчиков, и цветной крем от тортов с пирожными, и даже какое-то заливное.

Провал! В эту секунду показалось, что я погиб. Как такое могло произойти? Что творилось с гравитацией в этом странном мире? Или это фокусы нового тела?

Сгорая от стыда, под шумный смех, я сполз со стола, увлекая за собой белоснежную ажурную скатерть и остатки блюд.

Неожиданно ко мне подскочил Мэлдаф и, звонко смеясь, бухнул мне на голову пирог ярко-малинового цвета. В то же самое мгновение гости ринулись к столам, похватали пирожные и начали кидать друг в друга. Рианесс, хозяйке торжества, досталось больше всех. Ее мятное бальное платье оказалось разукрашенным во все мыслимые и немыслимые цвета от начинок и соусов.

— Я всегда говорил, что Ральф лучший шутник в городе! — прокричал Мэлдаф, уворачиваясь от очередного пирожного.

Очень быстро гости избавили от блюд несколько больших столов. Во время пирожного боя народу прибавилось — приходили новые люди и с искрящимся весельем в глазах присоединялись к этой гастрономической вакханалии. Кто-то в порыве страсти даже схватил огромную хрустальную крюшонницу и, гогоча на весь сад, вылил на себя густой лиловый напиток.

Когда страсти немного поостыли, я непринужденной, как мне казалось, походкой, хотя выглядел, скорее всего, неуклюже, подошел к имениннице и поздравил с двадцатилетием. Посмотрев на меня, Рианесс не удержалась и залилась веселым смехом.

— Согласен, — смущенно произнес я, — покрыт тортом и пирожными, но от этого мои пожелания не становятся менее искренними! Хотя и вы, миледи, выглядите не хуже…

— Я без ума от тебя, Ральф! — воскликнула Рианесс сквозь смех — Ты так всех взбудоражил! Я дол сих пор не могу перестать смеяться.