Шрифт:
Закладка:
Он снова превратился в джинна.
Я попробовала подвинуться, чтобы разбудить его, но я была такой измождённой. Оставшись на своём месте, я стала наблюдать за тем, как он дышит. Его лицо казалось таким гладким, когда он спал. Оно всегда было таким расслабленным, когда он не находился рядом с моим отцом.
Но жжение в горле сделалось слишком сильным. Мне надо было, чтобы он потушил фонари.
— Пожалуйста, — прошептала я.
Глаза Саалима раскрылись.
— Эмель, что такое?
Он сел, и его лицо беспокойно нахмурилось.
— Фонари слишком горячие.
— Они больше не горят.
И так оно и было.
— Подойди ближе, — сказала я.
Он приблизился и лёг рядом, а я обхватила рукой его грудь. Его сердце забилось так же быстро, как и моё. Вдохнув его воздух, я почувствовала облегчение. Я скользнула рукой вниз по его рёбрам и закрыла глаза. Я больше никогда не сдвинусь с этого места.
— Что ещё тебе нужно?
— Моё горло всё ещё горит.
— Значит, воды?
О, боги, да. Именно это мне и нужно. Я кивнула.
— Ты её получишь.
Я подождала. Но вода не появилась.
— Что ещё? — спросил он.
— Здесь нет воды.
— Она скоро будет здесь. Что-нибудь ещё?
Саалим начал вставать.
Мой отец, должно быть, скоро проснётся. Он будет ожидать увидеть Саалима подле себя.
— Пора?
Саалим кивнул.
— Скорее же, скажи мне своё последнее желание.
Меня накрыло беспредельной тоской. Мог ли он её чувствовать?
— Я желаю тебя.
Я попыталась притянуть его к себе, но не смогла, так как была слишком слабой. Я прижала ладонь к его коже, чтобы почувствовать его дыхание.
— Я здесь.
— Я желаю тебя, даже когда тебя здесь нет.
В его глазах отразилась печаль, невысказанные слова были готовы сорваться с его языка. Он поднял руки, и золотые браслеты исчезли.
— Слишком поздно, — сказал он тихо. — Я всего лишь человек.
Неожиданно снаружи раздались голоса. Я закрыла глаза, желая, чтобы мир, который угрожал нарушить наше спокойствие, исчез. Я не могла попрощаться с ним снова.
Мои глаза раскрылись навстречу палящему солнцу. Шатёр исчез. Саалим исчез. Остались только голоса. И жжение в горле. Нет.
— Саалим? — произнесла я слабым голосом.
Я уже знала, что его здесь не было. И что я находилась посреди пустыни в окружении каравана, который ожидал своей смерти.
Моё внимание привлекли голоса — громкие и энергичные. Люди сидели, подняв фляги в воздух кверху дном, и наливали воду в свои рты. Я села так быстро, как только смогла. Почему они вели себя так безрассудно?
Сдвинувшись, я почувствовала, что моя собственная фляга, висящая на поясе, была тяжёлой. Такой тяжёлой, словно она была… полной? Я взяла её в руки и почувствовала плеск жидкости внутри.
— Вода, Эмель, — сказала Тави позади меня.
Её голос звучал теперь гораздо мягче, он не был слабым и хриплым.
— Вода?
Она кивнула. Открыв флягу, я медленно поднесла ее к губам.
— Хвала Вахиру, — сказала я.
Я позволила себе два больших глотка, после чего вытянула руку с флягой, чтобы не поддаться искушению и не выпить всё сразу. Тави сделала то же самое. Мы знали, что нас ждёт, если Эйкаб заметит, как быстро мы выпили дар Вахира. Он сожмёт нас в своём кулаке и начнёт трясти. Пока кто-нибудь из нас не умрёт.
— Откуда она взялась? — спросила я.
Она пожала плечами.
— Бочки оказались полными. Никто не знает. Никто ничего не видел.
— Мы все спали.
Тави кивнула.
Меня обдало холодом, когда я вспомнила свой сон. Неужели это была магия? Но ведь Саалим больше не был джинном? Ведь так?
А что, если был?
Покачав головой, я повернулась в ту сторону, где сидели люди Саалима. Я не смогла его там разглядеть. Были ли на нём по-прежнему надеты золотые браслеты, которые связывали его с Мазирой? Мои пальцы подлетели к мешку на поясе, и я почувствовала внутри твёрдые золотые браслеты. Это невозможно.
Испытав неожиданное воодушевление, я попыталась встать. Но моё сознание ещё не прояснилось, поэтому я покачнулась, стоя на четвереньках, и снова села на землю.
День продолжался, а вопросы всё множились. Никто ничего не понимал, а солдаты не спешили нам отвечать.
— Где были наполнены бочки? — спросила я одного из них, зачерпнув кускус из железного котла — наконец-то его можно было сварить, так как у нас появилась вода.
Я посмотрела на запасы воды. Люди выстроились в очередь и хотели получить ещё. Воды было более чем достаточно, чтобы мы могли добраться до следующего оазиса.
Он пожал плечами.
— Король Саалим не сказал.
Он бы и не сказал. Особенно, если он сам не знал.
Чем сильнее вода смывала моё недоумение, тем более беспокойной я становилась. Как ещё можно было это объяснить кроме как магией? Но магия не давалась просто так. Что может захотеть Мазира в обмен на воду? Содрогнувшись, я обхватила грудь руками, словно пыталась защитить себя от богини.
Я слишком часто играла с магией, когда Саалим был джинном. Слишком много желаний было загадано неправильно, слишком много нитей оборвалось из-за того, что мы сделали, слишком много людей изменилось.
Саалим рассказал мне, что, когда он исполнял желание, никто не помнил о том, что произошло, кроме того, кто загадывал желание, и джинна, который его исполнил. Но он оказался не прав. Люди не полностью всё забывали. Именно поэтому Фироз вёл себя так странно после того, как моё желание спасло его от повешения за пособничество таинственным далмурам. Именно поэтому мой отец узнал Саалима, когда тот посмотрел ему в лицо перед тем, как пригвоздить к земле мечом.
Мое желание обрести свободу от Соляного короля освободило Саалима от роли джинна и возродило его город из камня у моря. Его магия изменила пустыню. Неужели из-за моего желания случилось что-то ужасное? Из-за этого страха я навсегда зареклась использовать магию. Ей больше не было места в моей жизни. И хотя благодаря ей я испытала самые счастливые моменты в своей жизни, она также стала причиной самых трагичных событий.
Сабра. Нет, мне было невыносимо думать о своей старшей сестре, и о том, что случилось с ней из-за моего желания. Поэтому я решила сосредоточиться на своей младшей сестре: Тави собрала остатки кускуса пальцем и поднесла к губам. Теперь, когда она смотрела в свою миску, её глаза казались ярче.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.
— Гораздо лучше. Но всё
