и расползающиеся тени, вызванные моей скорбью. Я даже не сознавал, как сильно боялся отказа, пока не рассказал Эмбер историю об уходе матери и о последовавшем за ним горе. Именно после того случая я научился смешить других, отвлекать внимание от себя и подавлять жалость окружающих. Но тяжкое бремя с души никуда не делось.

Открыв глаза, Эмбер чуть подается вперед.

В ожидании ее реакции я перестаю дышать.

На миг она хмурится, ловя мой взгляд. Потом касается пальцами щеки и наконец жадно целует в губы. Я крепче сжимаю ее талию, и все страхи улетучиваются.

Эмбер слегка отстраняется.

– Я сомневалась, что ты настоящий, – шепчет она.

– Я вполне настоящий, – хмыкаю я. – Как и ты. – Я блуждаю взглядом по ее лицу, волосам, обнаженной коже… Такое чувство, что сердце может вот-вот выскочить из груди. – Теперь, когда я узнал, как ты выглядишь на самом деле, сомневаюсь, что когда-нибудь устану на тебя смотреть.

Ее губы расползаются в улыбке, которую я видел много раз, только на другом лице. Теперь я понимаю, что, хотя чары меняли ее внешность, они почти не скрывали выражения лица. Усмешка, нахмуренные брови, тяжелый взгляд… все это слишком знакомо. Конечно, есть и доля новизны, которая мне очень нравится.

Эмбер скользит руками по моей груди, окидывая взглядом торс.

– Можно спросить о татуировках?

– Ты вроде уже спрашиваешь…

Она сердито смотрит на меня, и я не в силах удержаться от смеха. Мне знаком этот взгляд – одно из первых выражений, что я увидел на ее спрятанном под чарами лице.

– Думаешь, ты такой забавный?

– Ага, ты и сама знаешь. Забавный и обаятельный…

– О да, я помню, как ваше обаятельное высочество рассказывало мне о шутках и остротах.

Я пожимаю плечами.

– Тогда ты мне не поверила. Я просто хотел напомнить…

– Ну, теперь верю. – Она закатывает глаза.

– Да, я ведь рассказывал тебе о своей неземной красоте?

В ее глазах вспыхивает лукавый огонек.

– Вообще-то, при самой первой встрече ты намекнул, что я жаждала свидания с тобой у стены переулка.

Внутри все сжимается от чувства вины. Я вспоминаю, как холодно и жестко с ней разговаривал. Никогда бы не подумал, что та женщина из переулка станет моей возлюбленной. Неплохо бы еще раз извиниться… Но по ее губам скользит усмешка, и я ухмыляюсь в ответ.

– А ты жаждешь свидания?

Она делает вид, что размышляет.

– Ну, мысль не столь ужасна…

– Значит, не ужасна? Желание дамы – закон.

Я целую ее в подбородок и, перекатившись, застываю над ней, опираясь на руки. Она хихикает, но не убирает ладонь с моей груди.

– Ты не ответил на вопрос о татуировках.

– На какой? Можно ли о них спросить?

Широко улыбаясь, она вновь закатывает глаза.

– Откуда они у тебя?

Я опускаю взгляд на свой торс, пытаясь не отвлекаться на соблазнительную плоть Эмбер.

– Когда я впервые принял благую форму, на теле уже были рисунки, будто нанесенные чернилами. И лишь спустя много лет я понял, насколько это необычно. Мне поведали об этом другие фейри. Они же рассказали, что люди называют такие отметины татуировками. Мои нанесены не с помощью иглы и чернил и порой меняются.

Эмбер проводит кончиком пальца по замысловатому геометрическому узору.

– В них есть какой-то смысл?

– По мнению Никсии, они указывают на мою связь с Двенадцатым королевством, духовными владениями Всесущей, ведь именно оттуда исходит наша энергия. Поскольку я пси-вампир, энергия и эмоции преобразуются внутри меня, превращаясь в запах, вкус и цвет. Вот эта, – я указываю на свой торс, – полагаю, отражает мой энергетический след.

– Франко, они прекрасны…

Она обводит узоры, обрисовывая пальцами фазы луны на ребрах, пересекающиеся треугольники на груди.

Я закусываю губу, размышляя, стоит ли поделиться с ней мыслями. Она не сочтет это странным?

Я прочищаю горло.

– Думаю, там есть и ты.

– Что ты имеешь в виду? – Она заглядывает мне в глаза.

Я тяжело сглатываю.

– У меня над сердцем возникает новый узор.

Скользнув ладонью по груди, она касается кожи там, где под ребрами бьется сердце. Легко, почти неощутимо обводит пальцем круг, в котором родился новый узор, – один, два раза… Затем обрисовывает два треугольника внутри. Оба направлены вверх и разделены пополам горизонтальной линией, символизируя воздух, полет, небо.

– Ты ведь фейри ветра? Полагаю, наполовину.

На лице ее мелькает удивление.

– Да. Как ты узнал?

– Ответ подсказала татуировка. Но… я давно уже заподозрил. Когда ты ругаешься, то используешь слова, которые в ходу в Бризее.

Смутившись, она проводит ладонью по лицу, но ее энергия искрится весельем.

Она снова переводит взгляд на возникший над сердцем узор, вновь обрисовывая пальцем треугольники. В одном из них есть еще один треугольник, направленный вниз, – он обозначает воду, родственный элемент Лунарии. Наконец, она обводит половинки изогнутой дугообразной линии, заканчивающейся спиралью, зеркальное отображение которой весьма похоже на сердце.

– Ты уверен, что она новая? – спрашивает Эмбер.

Я киваю.

– Порой новые узоры возникают из ниоткуда. Этот, вероятно, начал появляться в тот день, когда мы встретились. Но я заметил его лишь после оперы. Он обозначает нас. Тебя и меня.

Преисполненная благоговением, она пристально смотрит мне в глаза. Затем, скользнув руками вверх по груди, к затылку, притягивает меня ближе. Я мягко ловлю ее губы; поцелуй пропитан медовой сладостью и безграничными эмоциями, которым трудно даже подобрать название. Нежный обмен безмолвными обещаниями… Мне бы хотелось продлить его навечно, но довольно скоро между нашими губами вспыхивает жар. Эмбер открывает рот, чуть выгибаясь мне навстречу. Языки сплетаются, разжигая желание, наполняющее каждую клеточку тела. Как и прошлой ночью, я чувствую одновременно и ее, и свою энергию. Они подпитывают друг друга, сливаются, обтекают, усиливаясь… Обвив меня ногами, Эмбер прижимается бедрами к моим бедрам. Я вздрагиваю, чувствуя, как она открывается для меня, приглашает, просит, умоляет…

Я нависаю над ней, невыносимо близко, скольжу губами по шее, ключице, ласкаю языком холмики грудей. Ее дыхание сбивается, становясь быстрым, прерывистым. Запустив руки мне в волосы, она выдыхает прямо в ухо:

– Франко…

Вся сдержанность сгорает без следа, уступая место безудержной страсти. Медленно, осторожно я скольжу внутрь. Запрокинув голову назад, она хватает губами воздух. От вида ее я почти теряю голову… Но нет, еще рано; нам нужно сполна насладиться этим новым узором, новым танцем, рождающейся в нас новой энергией… Мы движемся вместе, и вокруг разливается сияние, столь же яркое, как луна, ослепительное, как ее улыбка, чистое, как моя любовь к ней…

* * *

Обессиленные, мы лежим на спине, на спутанных, влажных от пота простынях. Я бросаю