На фоне продолжающихся бомбардировок Северного Вьетнама и набирающего обороты развертывания войск президент время от времени неуклюже протягивал оливковую ветвь. В апреле, выступая в Университете им. Джона Хопкинса, он заявил, что, если Ханой откажется от войны, США предоставят на строительство плотины на Меконге $1 млрд — огромная взятка за то, чтобы оставить Сайгон в покое. После этих слов Джонсон наклонился к своему молодому помощнику Биллу Мойерсу и, похлопав того по колену, сказал: «Старина Хо не сможет отказаться». И самодовольно повторил: «Да, старина Хо не сможет отказаться». Ханой, разумеется, отказался, чем привел Джонсона в полное недоумение.

13 мая президент распорядился на пять дней прекратить бомбардировку, чтобы передать через Москву новое предложение о мире. Фам Ван Донг отказался даже читать послание американцев. Остается только гадать, как могла бы повернуться история, если бы взятка в $1 млрд была предложена с бо́льшим дипломатическим тактом. Если бы полуголодным людям на Севере сказали, что они могут получить щедрую помощь, согласившись отсрочить воссоединение с Югом, кто знает, как они могли бы отреагировать? В конце концов, национальной гордостью сыт не будешь. Но империалисты предложили им эти грязные капиталистические деньги, словно помои свиньям, на глазах у всего мира. Было немыслимо, что Ханой согласится взять их.

В Вашингтоне все еще были убеждены, что СССР может в любой момент остановить войну — достаточно его новым лидерам Леониду Брежневу и Алексею Косыгину снять трубку и позвонить в Ханой. Дин Раск сказал советскому послу Анатолию Добрынину: «Мы находимся в замешательстве, как действовать дальше, исходя из того, что обе наши страны хотят мира»[443]. Русские были встревожены эскалацией и опасались, что американцы могут применить во Вьетнаме тактическое ядерное оружие. Однако Добрынин ничем не смог помочь Раску: Москва отказалась брать на себя неблагодарную роль посредника в ситуации, когда обе воюющие стороны были решительно настроены достичь военного превосходства в преддверии любых переговоров.

Джонсон кипел от негодования. В разговоре с сенатором Фулбрайтом он сказал, что отказ Ханоя от его мирного предложения — уйти с Юга в обмен на прекращение бомбардировок — вынуждает США расширить военные усилия. Однако мир видел, что администрация США колеблется. 17 мая 1965 г. лондонская The Times писала: «Бомбардировка как дипломатический инструмент потерпела неудачу… В настоящий момент США стоят на нижней ступеньке лестницы эскалации и очень не хотят подниматься выше, но у Ханоя нет причин помогать им спуститься на землю». Хотя вместо метафоры с ведущей вверх лестницей следовало бы скорее использовать сравнение с ямой или болотом, газета правильно поняла, что Белый дом находится в замешательстве. 7 июня Уэстморленд без обиняков сказал Вашингтону, что Южный Вьетнам потерпит военное поражение, если только США не развернут там 44 маневренных батальона: «Я не вижу никакого доступного нам плана действий, кроме усиления»[444].

Заместитель Госсекретаря Джордж Болл подготовил очередную докладную записку с возражениями против отправки дополнительных сил: «Прежде чем направлять в Южный Вьетнам бесконечный поток людей и ресурсов, мы должны убедиться в том… что наши войска не увязнут в джунглях и рисовых полях, пока страна медленно распадается на части». Но Объединенный комитет начальников штабов поддержал оценку ситуации, которую дал глава КОВПВ, и его просьбу об усилении. Президент сказал группе ведущих конгрессменов: «Уэсти нужна помощь — и я собираюсь ее предоставить». Генеральный прокурор Николас Катценбах обрадовал Белый дом тем, что «с правовой точки зрения на этот раз [администрации] не требуется разрешения конгресса» для расширения военного присутствия[445]. 16 июня Макнамара объявил, что американский контингент во Вьетнаме решено увеличить до 70 000 человек.

Два дня спустя стратегические бомбардировщики В-52 начали бомбардировку предполагаемых районов концентрации партизан на территории Южного Вьетнама. На протяжении следующих восьми лет бомбардировщики осуществили 126 615 вылетов в рамках операции под кодовым названием «Световая дуга» и сбросили 4 млн тонн бомб. Летные экипажи называли эти боевые вылеты «развозкой молока». Как заметил пилот Даг Купер, «в этом деле было столько же увлекательного, сколько в работе водителя фургона, которому между рейсами некогда выпить чашечку кофе»[446]. По словам одного штурмана, его экипаж бомбил «бесконечную последовательность координат на карте… но [от бомб], казалось, не было никакого толку — они разве что проделывали дыры в гуще джунглей»[447]. С середины 1968 г. бомбометание начали вести не по указаниям бомбардиров, а с помощью наземных РЛС наведения системы Skyspot. Стратегические бомбардировщики B-52, совершавшие боевые вылеты над Южным Вьетнамом, а затем над Камбоджой и Лаосом, не подвергались практически никаким опасностям, кроме небольшого риска аварий. Большинство этих престарелых монстров страдали от коррозии, которая в условиях повышенной влажности и соленого морского воздуха беспощадно разъедала их стальные конструкции и провода. Так, один самолет взорвался на собственных бомбах, которые во время взлета, вероятно из-за замыкания проводов, были сброшены с подкрыльных держателей на взлетно-посадочную полосу. За восемь лет операции «Световая дуга» из-за подобных казусов было потеряно только 12 бомбардировщиков: жертвы экипажей B-52 были несопоставимы с теми разрушениями и страданиями, которые они несли вьетнамской земле.