раньше не могли создавать столь сложную магию, а значит, в их успехах была моя заслуга. Нечто подобное я испытывал по отношению к Кенире, а потом и к Хартану. Да и Мирена, сколь бы строгим к ней я ни пытался быть, проявляла невероятный рост.

К счастью — исключительно собственному — солор не атаковал. Я продолжал наблюдать за выводком в тепловом диапазоне, ожидая атаки, но самка оказалась достаточно смышлёной, чтобы рыкнуть на щенят и убраться с ними прочь.

Мы тоже собрались, оседлали круншагов и неспешно двинулись в сторону ближайшей большой поляны. На этот раз крушить деревья, чтобы устроить взлётную площадку прямо тут, мы не стали, хотя сделать это было бы очень просто.

В моей душе переплетались смешанные чувства: с одной стороны этого монстра мы нашли сами, я сделал это без посторонней помощи, но с другой — находка вылилась в ещё одну неудачу, вторую подряд. И хоть я прекрасно понимал, что мне предстоят длительные поиски, так что отчаиваться рано, всё равно было обидно.

Я начал находить некоторое удовольствие в походе, наверное, до тех пор, пока он не превратился изнурительную рутину и радовал относительной новизной, но меня снедало нетерпение. Я завидовал Кенире и Мирене, которые уже обрели магию, и мечтал как можно скорее стать таким как они. Я понимал, что после нахождения вожделенного зверя меня ждёт немало забот. Следовало либо получить генетический образец, либо совсем маленького детёныша, найти подходящее место для очень сложного ритуала, имеющего не очень высокие шансы на успех, потом развить собственную магию до того уровня, когда смогу совершать расчёты любой сложности, не опасаясь прожарить мозг, чтобы можно о проникновении в Цитадель и освобождении Ирулин хотя бы задумать достаточно серьёзно.

Для спасения госпожи была нужна энергия — но она у меня уже имелась, причём, даже больше, чем было нужно. Требовалось спланировать спасательную операцию, воспользовавшись опытом имеющихся специалистов — но лишь только с обретением магии я смогу снять со своего мозга гейс, запрещающий рассказывать о Цитадели и показывать её во снах.

Кенира чувствовала моё беспокойство, она держалась рядом, посылая мне свою заботу и поддержку. Поэтому я решительно тряхнул головой, отгоняя тяжёлые думы, взглянул ей в глаза и широко улыбнулся.

— Мы обязательно найдём нужного монстра, — сказала она мне. — И это произойдёт очень скоро!

— Найдём, — согласился я. — Обязательно найдём. И сколько бы нам ни понадобилось времени, будем считать это отпуском среди дикой природы.

* * *

Наверное, если бы я знал, что мне готовит будущее, я бы не был настолько оптимистичным. Меня бы испугала перспектива бесконечного путешествия, перемежающегося короткими периодами отдыха маленьких городках, многие из которых я уже посещал во время своего первого путешествия на омнимобиле.

Если говорить о чём-то хорошем, то я получил возможность принести слово богини в самые отдалённые уголки Федерации — о монстрах, обитающих именно на моей новой родине, повествовали как старые рапорты авантюристов, так и новые, которые я во время путешествия получал через артефакт связи от Милых Глазок.

Мои спутники моё уныние ничуть не разделяли. Ксандаш скучал по семье, но воспринимал путешествие как обычную работу, чем-то подобным он занимался не один год, причём, в даже близко не в таких комфортных условиях. Дреймуш чувствовал себя прекрасно, как пудель — теперь он мог наслаждаться окружающим миром с помощью двух глаз, отлично питался, всегда ночевал в комфортных условиях, обретая при этом магические знания и навыки — то, за что в ином случае пришлось бы заплатить немалые деньги и затратить ещё больше времени, при этом, получая обучение намного хуже, чем сейчас. Теперь же он не только не платил ни деции, но, наоборот, получал немалые деньги, так что не возражал, даже если путешествие будет длиться бесконечно.

Меня беспокоили родные — каждый из них являлся в какой-то мере городским жителем, который провёл жизнь либо в неблагополучных районах столицы, либо в королевском дворце. Но, похоже, унылый нытик в нашей компании бы только один — я сам. И Тана, и Кенира с Миреной путешествием наслаждались, любовались как красотами природы, так и многообразием городов и посёлков, в которых мы останавливались.

Различного магического зверья мы повстречали немало. Его количество было словно призвано подчеркнуть географическое образование Федерации, вытянувшейся вдоль континента и занимающей колоссальную территорию.

В глубоком горном озере, наполненном прозрачной водой мы нашли филдриза — массивную рыбу с переливающейся чешуёй и четырьмя перепончатыми плавниками, заканчивающимися рудиментарными ступнями. У филдриза имелось три глаза, средний находился на длинном стебельке, словно фонарик рыбы-удильщика. Здоровенная пасть, полная острых зубов, была способна перекусить человека, а костяной гребень на спине имел остроту отточенного лезвия.

Выманить тварь из воды оказалось очень легко — достаточно было кинуть в озеро окровавленную тушу лесного кабана, а потом Мирена просто вытащила монстра вместе с огромным шаром воды. У твари имелись средства как для атаки, так и защиты, вот только противопоставить что-то подавляющей мощи моей тёщи она так и не смогла. Я просто ткнул в неё, обезвреженную захватом практически чистой элир, стволом Шванца. Как я и предполагал, магия филдриза оказалась для меня непригодной. Монстр использовал стихию воды и, к некоторому сюрпризу, воздуха, его магия предназначалась для комфортного обитания на дне водоёмов, а также сосредотачивалась на зубах, способных крушить камень и прогрызать в нём целые туннели.

Чешуя филдриза ценилась, но не настолько, чтобы ради неё хотелось рисковать, ныряя под воду, так что обычно охотники оставляли его в покое. Для нас обездвиженная тварь опасности не представляла, так что как только я дал знать, что мне больше ничего не нужно. Дреймуш его убил, поразив мозг довольно сложными чарами, сплетающими электричество и огонь. Затем Кенира поместила его в один из контейнеров — небольшую сумку, висевшую у неё на поясе, которую я специально создал для биологических образцов и снабдил чарами стазиса.

Шорнаса мы нашли среди пустыни. Несмотря на внешний вид скорпиона, имеющего крылья стрекозы, на шесть лап и длинный сегментированный хвост, покрытый костяной бронёй, он относился не просто к зверям, а к млекопитающим. Я не представляю, какие именно коленца должна была совершить эволюция, чтобы породить такого мутанта, даже сделал предположение, что он является каким-то плодом неудачных экспериментов химерологов прошлого. К счастью, пустыня предполагала большие пространства, на которых можно было запросто посадить омниптёр, так что уподобляться бедуинам, сутками бредущими через пески, нам не пришлось. Стоило мне обнаружить цель и определить направление, как мы посадили