Всё! Полдела сделано!

Ну — почти.

С минуту я просидел в одиночестве, а когда окончательно унялось лихорадочное сердцебиение, то отказался от идеи дождаться кого-нибудь из попутчиков и отправился в вагон-ресторан. По пути сунул в портфель снятую с головы кепку. Взопрел в костюме, но зато на фоне остальных пассажиров в глаза не бросаюсь, да и перчатки с пиджаком вполне уместно смотрятся. А без них никак — отпечатки оставлять нельзя.

В вагоне-ресторане я опять же появился одним из первых. Заказал пятьдесят грамм трёхзвёздочного коньяка и десерт, сел у окна, принялся следить за суетой пассажиров и постовыми в новенькой форме республиканского комиссариата внутренних дел.

Так неспешно и попивал коньяк да ковырял ложечкой пирожное вплоть до самого отправления. И после того, как поезд рывком тронулся с места и покатил от перрона, тоже покидать своё место не стал. Людей за столами прибавилось, кто-то подобно мне зашёл пропустить рюмочку на сон грядущий, а кто-то решил перекусить, но в любом случае свободных мест оставалось предостаточно, и я продолжил сидеть в гордом одиночестве.

Город остался позади, за окном начало темнеть, я достал из портфеля сегодняшний номер «Новинского времени», но чтение никакого удовольствия не доставило, поскольку заголовок передовицы гласил: «Обезглавить гидру!», а изрядную часть полосы занимала фотография главы РКВД — товарища Черника. Нет, его тезисы о необходимости противодействия пятой колонне я всецело разделял, только очень уж невовремя статья на глаза попалась.

Ёлки-палки! Я ведь прямо сейчас с оперативниками РКВД схлестнуться собираюсь! Пойдёт что-то не так, и сам представителем пресловутой пятой колонны сделаюсь. Это только победителей не судят, проигравшим былые заслуги разве что смягчающими обстоятельствами послужить могут. И то не факт, ибо чем выше заберёшься, тем больнее падать.

По спине побежали колючие мурашки, но убирать газету я не стал, так и просматривал её до тех самых пор, пока за окном не мелькнула стела с гербом Зимской губернии. Активное излучение Эпицентра к этому времени уже совершенно не ощущалось, да и туалеты давно открыли, я уединился в одной из кабинок, извлёк из портфеля пакет и вскрыл его. Внутри обнаружился армейский револьвер с укороченным стволом без мушки, зато с резьбой под устройство бесшумной стрельбы. Глушитель лежал там же, у меня даже руки дрожали, пока его навинчивал. Мысленно так и костерил себя почём зря за то, что на участие в этой авантюре согласился!

Свидетелей-то оставлять нельзя! Если что-то пойдёт не так, всех положить придётся! Всех! А это не враги, это коллеги! Мы с ними на одной стороне! Да пусть бы и брали в разработку, мне скрывать нечего!

Но нет же! Чёртовы приоритеты!

Всё ради интересов республики!

Георгий Иванович был чрезвычайно убедителен, да и угодить под следствие из-за межведомственных интриг мне нисколько не хотелось. Пускать в ход револьвер — тоже, но если напортачу, будет уже не до сомнений и колебаний, тогда либо хвосты зачищать, либо на нелегальное положение уходить. И это ещё если оторваться получится!

Я беззвучно выругался, зарядил револьвер и сунул его в портфель, туда же отправил пухлый конверт с деньгами, инструкциями и новыми документами для господина Волынского. А поскольку всё должно было выглядеть так, будто он самостоятельно и без всякого постороннего вмешательства переиграл оперативников комиссариата, переложил во внутренний карман пиджака пакетик с раскрошенной ампулой антидота.

Схалтурили при обыске, вот задержанный и восстановил сверхспособности, раздавив в руке стекляшку. Тут и следы крови правильной группы присутствуют — не подкопаешься.

Дальше я раскрутил алюминиевую тубу, проверил шприц и вернул его обратно, а футляр убрал в боковой карман пиджака, туда же отправил матерчатую маску. В отличие от него увесистый металлический баллончик покуда трогать не стал. Понятия не имею, что за адскую смесь эфира, хлороформа, блокиратора сверхспособностей и углекислого газа в него закачали, но Георгий Иванович клялся и божился, что та не имеет запаха и действует совершенно незаметно, а самое главное — абсолютно безвредна и лишь погружает человека в глубокий здоровый сон.

Дверь подёргали за ручку с той стороны, я весь так и обмер от испуга, но сразу опомнился и рыкнул:

— Занято!

После выждал пару минут, для вида спустил воду и вернулся в вагон-ресторан. Народу там за время моего отсутствия изрядно прибавилось, едва удалось найти свободное местечко за столиком с тремя старшекурсниками. Те ехали на производственную практику в Зимск, и я без труда вписался в их компанию, разве что пить не стал, сославшись на собеседование, запланированное на первую половину дня.

Примелькался в общем, заручился каким-никаким алиби на случай возникновения осложнений, благо изрядная часть набившейся в вагон-ресторан публики явно была расположена употреблять горячительные напитки если и не всю ночь напролёт, то изрядную часть поездки. Уже ближе к полуночи я покинул вагон-ресторан и уединился в тамбуре, где потихоньку набрал потенциал и до предела усилил заземление. После двинулся в хвост состава.

В каком именно купе повезут Волынского, заранее выяснить у людей Городца не получилось, он предупредил лишь, что сопровождать задержанного будут трое оперативников, в том числе один оператор седьмого витка. Увы, устаревшее на три года личное дело и табель успеваемости коллеги ничем особо помочь не смогли. Оператор и оператор. Не гений, но и не лопух. Середнячок вроде меня самого. Вообще не понятно, чего от него ждать.

Но в любом случае, отыскать Волынского получилось без всякого труда. Седьмой вагон, шестое купе, внутри два оператора, один из них искажений энергетического фона практически не генерирует. Ясновидение интерпретировало эту аномалию, как нечто гладкое и округлое, будто речная галька. Сталкивался уже с таким, точно человек под блокиратором.

Всё это я уловил, пока проходил мимо, а ещё ощутил мягкое подрагивание чужого внимания — конвоир бдел и старательно отслеживал движение курсировавших мимо купе пассажиров. Эти потуги мог заметить любой оператор с мало-мальски развитой чувствительностью, а оперативник то ли не понимал этого, то ли не полагал существенным.

Я дошёл до тамбура между седьмым и восьмым вагонами, там нервно поёжился, но быстро взял себя в руки, сделал несколько глубоких вдохов и отбросил сомнения.

Всё! Пора работать!

К противодействию поисковым воздействиям даже готовиться не стал — то было стандартным, мы в учебном центре последние два месяца только тем и занимались, что пытались ускользнуть от аналитиков, которые действовали куда изощрённей. С этим — справлюсь, но