Мари-Кристин. Прежде чем внимательно изучить их, мне хотелось упорядочить свои записи и первое письмо Мадлен, которое я расшифровала. Должно быть, я оставила оригинал в машине, потому что среди моих бумаг был только перевод. К моему разочарованию, на переводе мне сосредоточиться не удалось – мысли то и дело возвращались к Розе. Значит, она жила в этой комнате. Действительно ли между ней и Уильямом все кончено? Где Роза сейчас? Несмотря на негодование, я все равно беспокоилась о Розе, и это по-настоящему утомляло. Я снова легла на кровать и положила руки под голову. Незаметно для себя я задремала. Разбудил меня вкусный аромат еды, который смешался с острым хвойным запахом, как будто кто-то развел огонь в камине.

– Изабель, – позвал Уильям. – Ужин подан.

– Иду!

В столовой на дубовом столе, за которым легко могли разместиться десять человек, лежали льняные салфетки, на которых стояли две фарфоровые тарелки, столовое серебро с монограммой и бокалы с окантовкой из серебра. В центре высился канделябр с зажженными свечами, в камине пылал огонь.

– Выглядит очень торжественно, – похвалила я его, когда Уильям выдвинул для меня стул с бархатными подлокотниками.

– Я рад, – улыбнулся он, поднимая бокал с красным вином, – что сегодня ты моя гостья. – Уильям указал на наши тарелки. – Коптили прямо здесь, неподалеку.

– Выглядит очень аппетитно. – Я съела несколько маленьких кусочков.

Следующим блюдом, поданном на стол, была рыба с картофелем под соусом, приправленным зеленью.

– Палтус выловлен вчера, – сообщил Уильям, улыбаясь. – С соусом берблан.

– Ммм. – Я причмокнула губами. Я ела картофель, пока Уильям описывал поездку на другую сторону острова.

– Снаружи разыгралась настоящая буря. Нелегко вести машину при бушующем ветре. – Он уставился на мою тарелку. – Тебе не нравится?

– Меня все еще немного мутит после переправы на пароме. И… остается горькое послевкусие.

– Горько? Хм… я должно быть, добавил слишком много петрушки.

Он убрал нашу посуду и принес маленькие чашки с клубникой, посыпанной сахарной пудрой. Я съела две ягоды, закашлявшись от сахара. После того как Уильям доел последнюю клубнику, он достал коробку шоколадных конфет, бутылку виски и два стакана.

– Выдержанный «Талискер». Старше тебя. – Он повернул бутылку, чтобы показать мне этикетку.

– Не намного, – заметила я. Жидкость была темной, как кленовый сироп, а запах алкоголя, разлившийся по комнате, едва не сбивал с ног.

– Он бочковой крепости. – Уильям легонько прикоснулся стаканом к моему. Стекло издало мелодичный звон. – За твои открытия. – Он погладил мое колено. Ветер усилился, и стекла в окнах начали дребезжать. Над морем стелился туман. – Дорогая, отправляйся в постель. Я помою посуду.

В спальне я разделась и даже не заметила, как заснула. Проснувшись рано утром, я начала работать за туалетным столиком. Первые два документа оказались бесполезными. Следом я взяла три письма, и хотя они не были закодированы, их прочесть их было нелегко. Чтобы просмотреть их в хронологическом порядке, я сверила даты.

Дорогая мадам,

По правде говоря, мой брат не может жениться на вас не только потому, что вы выбрали ересь, которую называете религией. Мой брат не может жениться на вас, потому что он, по сути, уже женат. Во время нашего последнего совместного плавания в Америку он женился на молодой женщине, которая жаждала связать себя узами брака с одним из наших мужчин. Стоит сказать, что она не была некрасивой и без труда соблазнила моего младшего брата. И как поступают легкомысленные молодые люди, не заботясь о репутации своих семей, он действовал по наитию и тут же женился на упомянутой особе. Она родила ему ребенка, и если вы желаете доказательств, я прилагаю копию разрешения епископа, который одобрил их союз, для чего моему брату пришлось обратиться к французской короне. Поэтому я прошу вас, будьте любезны вернуть подарки, которыми он одарил вас, ибо они принадлежат мне, главе нашей семьи. Мадам, с глубоким почтением остаюсь Вашим и т. д. и т. п.

Федерико

Прежде чем мне удалось приступить к следующему письму, в комнату вошел Уильям, он принес поднос с завтраком. Я собиралась рассказать ему о письме, когда он сказал, что ему позвонил сосед и ему нужно помочь отогнать лодку в сухой док перед сильной бурей. Уильям пообещал вернуться домой через несколько часов.

Снова сев за стол, я продолжила работу над новым письмом.

Мой дорогой друг,

Ты молчишь так долго, что мне стоило бы догадаться: мой брат открыл тебе то, что я, к моему великому сожалению, скрывал. В этом письме я объясню подоплеку случившегося. Суди обо мне по этому рассказу, который, обещаю, будет правдивым. Надеюсь, ты знаешь, что я человек слова.

В нашем последнем путешествии в Америку в 1565 году я сопровождал своего брата Федерико.

Наши собратья слишком часто сеяли рознь между коренными племенами, чтобы править на завоеванных ими землях. Французское поселение было почти полностью уничтожено, а вражда между лютеранами и католиками означала, что жители постоянно воюют.

Глубоко в лесу, за пределами лагеря, где причалил наш корабль, мой брат встретил молодую индианку. Увидев ее скромное жилище, он решил, что она низкого происхождения. Он соблазнил ее. Через несколько недель она разыскала его и в отчаянии объяснила, что он оставил ее беременной.

Желая сохранить ее репутацию и при условии, что она согласится принять христианство и будет моей женой только номинально, я женился на ней в ходе небольшой католической церемонии. Мы жили отдельно, она – со своей семьей. Продолжая общаться с ее отцом, я начал понемногу изучать местный язык и осознал, что эта девушка была не дочерью моего друга, а внучкой короля и королевы из страны, расположенной далеко в горах. Она бежала из своего дома из-за междоусобной войны и хотела заключить с нами союз в надежде, что мы поможем восстановить ее земли и королевство по праву наследования. Конечно, это было невозможно, пусть я и хотел помочь, но меня тронула ее участь. Хотя я больше не видел эту девушку, мой друг сообщил мне, что она хочет подарить мне изумруд. Я протестовал и отказывался брать его, но на борту корабля, когда мы возвращались домой, я нашел его спрятанным в маленьком сундучке в моих вещах. Это был камень, который я преподнес тебе в подарок. Почему я не отдал его раньше? Это тоже долгая история.

Мой брат, возможно, опасаясь, что она может поведать всему миру, кто отец ее дочери, добился разрешения на освящение брака между нами, поскольку я опрометчиво обвенчался с ней в католической церкви.

По молодости и глупости я считал, что женитьба является