Шрифт:
Закладка:
— Готов поучиться хорошим манерам, друг?
Ветеран открыл рот, чтобы ответить.
— Сделай все, что в твоих силах, фу…
Панса ударил кулаком в живот Вибения, чуть ниже грудной клетки, выбив дыхание из легких ветерана взрывным и мучительным вздохом. Затем он нанес еще несколько ударов, после чего отступил назад. Вибений повис вперед в захвате мужчин по обе стороны. Он стонал, отплевывался, а затем его вырвало на землю у ног Пансы, забрызгав калиги члена банды вонючими ошметками.
— Очаровательно, — сказал Мальвиний. — Думаю, ему не помешает еще один урок хороших манер, Панса. Ничего смертельного. Ничего такого, что помешало бы ему говорить, когда это будет необходимо. Просто что-нибудь болезненное.
— Да, господин. — Панса шагнул вперед, схватил левой рукой волосы пленника и поднял голову Вибения так, что их глаза встретились. Ветеран уставился на него, затем стиснул зубы от новой волны боли, вырвавшейся из области туловища, над которой работал Панса.
— Давай-ка выпустим немного фалернского, — сказал Панса. Он отвел другой кулак назад и нанес тщательно взвешенный удар в боковую часть головы ветерана, над ухом, близко к линии волос, рассекая кожу головы. Из раны сразу же потекла кровь, просочилась сквозь волосы Вибения, стекая с его бровей на щеку, а оттуда на грудь его туники, пачкая зеленую шерсть.
Вибений издал низкий стон, затем сглотнул, выдавливая слова сквозь стиснутые зубы. — Собираюсь… убить тебя.
Мальвиний щелкнул языком.
— Как досадно. Похоже, на исправление неотесанных манер нашего друга-солдата уйдет больше времени, чем я думал. Еще раз, Панса.
Его приспешник нанес еще один удар в то же место.
Мальвиний подождал мгновение, пока оцепеневший ветеран придет в себя.
— Я с уважением отношусь к нашим солдатам, отставным, действующим или погибшим. Рим не был бы хозяином известного нам мира, если бы не их храбрая служба, а я не был бы хозяином самой большой банды Лондиниума. Так что в некотором смысле я обязан всем, что имею, таким, как ты, мой дорогой Вибений. Вот почему мне больно позволять моему другу Пансе так обращаться с тобой. Я бы предпочел, чтобы мы просто поговорили.
Он сделал паузу и стал ждать ответа, но увидев, что ветеран продолжает угрюмо молчать, он устало вздохнул и продолжил. — Ты, вероятно, думаешь, что это проверка твоей верности друзьям и верности Риму. Все твои убеждения о том, кто ты есть и что важно, поставлены на карту, и ты думаешь, что для того, чтобы быть хорошим солдатом, ты должен держать рот на замке. Позволь мне сказать тебе кое-что, Вибений. Все это — куча гнойного дерьма. Император и политики говорят простым парням вроде тебя, что идти и умирать за Юпитера Наилучшего Величайшего и честь Рима — самое сладкое удовольствие в твоей короткой жизни. Это не так. Это кроваво и страшно, и единственная причина, по которой вас посылают на подвиг или смерть, заключается в том, что какой-то болван в сенате хочет поиграть в патриота перед толпой, или какой-то богатей хочет нажиться на крови, пролитой такими, как вы. Или и то, и другое. Вы для них просто живые инструменты, которыми пользуются, пока не сломаются, а потом выбрасывают на мусорную кучу.
— Лично я, давно это усвоил. Я буду кричать «Да здравствует Рим!» вместе с остальными, но я ничем не обязан ни Риму, ни императору, ни какому-нибудь гребаному аристократическому политику. Я живу для себя, и это приносит свои плоды. Посмотри, к чему привела твоя преданность и годы хорошей службы. Дерьмовый участок болотистой земли, присоединенный к захолустной военной колонии на задворках Империи. Ты все еще стоишь на ногах только потому, что мои люди тебя держат, а твое лицо похоже на мясную отбивную. Ты заслуживаешь большего, Вибений. Ты ничем не обязан ни Риму, ни армии, в которой когда-то служил. Или товарищам, которые бросили тебя и бежали, спасая свои жизни. Ты должен сам спасти себя и быть вознагражденным.
Он похлопал пленника по плечу. — Сейчас. Есть несколько вещей, которые ты должен мне рассказать, и тогда все закончится. Я прикажу моему хирургу перевязать твои раны. Мы дадим тебе хороший свежий плащ и кошелек, наполненный серебром, и угостим тебя несколькими напитками, прежде чем отправим в путь. Если ты действительно хочешь, ты можешь вернуться к своим друзьям. Как тебе это?
Вибений поднял голову. Его рот слегка приоткрылся, и раздался сухой хриплый звук, когда он попытался заговорить.
— Что-что? — Мальвиний подошел ближе.
Вибений попытался снова, и Мальвиний наклонил голову, пытаясь разобрать слова. Ветеран вдруг плюнул Мальвинию в щеку, и ухмылка расплылась по его окровавленному лицу, когда главарь банды отступил с выражением отвращения, вытирая щеку тыльной стороной ладони. Хищный блеск вернулся в его глаза, когда он обратился к Пансе.
— Делай, что должен. Но добейся от него правды. Убедись, что он знает, что так или иначе умрет, и лучшее, на что он может надеяться, — это быстрая смерть, если он даст нам нужную информацию. Если он попытается быть храбрым, я хочу, чтобы вы показали ему, сколько мучений это повлечет за собой. Честно говоря, я не думаю, что он выдержит больше пары часов в твоих руках.
Панса улыбнулся.
— Поверьте мне. Я поработаю над ним как следует, господин.
— Я собираюсь выпить на другой стороне улицы. Доложи мне, когда закончишь здесь.
**********
Прошло меньше часа, прежде чем Панса появился на пороге трактира, который Мальвиний заставил открыть, чтобы его обеспечили вином и едой. Время от времени из-за стены бани доносились крики агонии или громкие стоны, пока Панса занимался своей работой. Когда он вошел, его приспешник вытирал окровавленные руки о тряпку, а на его лице и открытых участках кожи виднелись пятна крови.
Мальвиний проглотил пирог, который он жевал, и вытер крошки с губ.
— Что-ж я слушаю.
— Он сказал, что не является одним из людей Цинны.
— Я так и предполагал, — лукаво ответил Мальвиний. — Так что же делает этот гребаный ветеран в одежде моего цвета? Полагаю, остальные, которых вы видели вместе с ним, тоже ветераны.
Панса кивнул.
— Он подтвердил и это. Есть еще кое-что. Один из моих соглядатаев был здесь в ночь, когда сожгли баню. Он утверждает, что видел, как наш человек Вибений был среди тех, кто сжег терму.
— Так, так. — Мальвиний почесал щеку. — Похоже, у нас их больше, чем та группа, с которой ты столкнулся. Мне это не нравится. — Он нахмурился на мгновение, глубоко задумавшись, а затем продолжил. —
