Перед ними расстилался обзор на город. В лучах восходящего солнца он казался непривычно пустым и заброшенным. Далеко с востока доносились приглушенные крики. В остальном — Мохенджо-Даро утопал в тишине и безмолвии. Таких непривычных для самого себя. Никто не обменивался дружелюбными приветствиями. Рыночную площадь у подножия холма не заполняли возгласы зазывающих торговцев. Не было слышно ни звона молота кузнеца, ни стука колес по мостовой, ни криков погонщика зебу. Только ветер шумел над головами, да в проулках между домов. Водная гладь канала под мостом переливалась в лучах восходящего солнца, но сегодня эти «зайчики» не вносили умиротворения в души людей.

— Богиня-матерь, — прошептал кто-то из воинов, находившихся впереди. У него начались рвотные позывы, однако они так ничем и не закончились. Бедняга не ел уже больше трех дней.

— Что там? — поинтересовался Чудамани.

— Тела, — донесся до него глухой звук голоса Амрита, — их так никто и не убрал.

— Их много? — голос Верховного жреца дрогнул.

— Да, Ваша Светлость. Ими усыпана дорога до самого моста и дальше… на рыночной площади… — Амрит умолк, не в силах продолжать. Он был потрясен представшей картиной.

— Идемте, — взволнованно проговорил Чудамани, — нужно помочь Шанкару. С остальным после разберемся.

Отряд возобновил движение, спешно спускаясь с холма в сторону моста. Стражникам то и дело приходилось перешагивать через обезображенные и истерзанные тела, лежащие прямо на дороге. С каждым проделанным шагом, лица воинов становились все бледнее. Кто-то периодически невольно вскрикивал, с трудом узнав в погибшем близкого друга или знакомого… или того хуже. Однако останавливаться было нельзя. Нужно достичь восточных ворот города, как можно скорее. Помочь Шанкару и его отряду. Иначе оплакивать убитых будет уже некому.

Они спустились с холма и вступили на каменный мост, перекинутый через небольшой канал.

Один из телохранителей тихо застонал.

Чудамани покосился на него:

— Ты в порядке?

— Да, Ваша Светлость, — угрюмо ответил тот.

Верховный жрец одобряюще улыбнулся:

— Скоро все закончится.

— Да, — иронично хмыкнул телохранитель в ответ, — так или иначе.

Чудамани промолчал. Улыбка медленно сползла с его потрескавшихся губ.

«Он прав. Так или иначе».

Они вступили на рыночную площадь. Вид пустующей мастерской, из трубы которой сегодня не валил дым, вновь натолкнул Верховного жреца на мысли о кузнеце.

— Напомни, как это случилось? — попросил он.

— Я не знаю, — уныло ответил телохранитель. По лицу было видно, что ему неприятно возвращаться в прошлое. — Тюремщик говорит, что когда вернулся, то Брасид был уже мертв.

— Он отлучался? — спросил Чудамани только для того, чтобы заполнить окружающую тишину.

— Да. За пшеничными лепешками… — воин сглотнул, — сказал, если бы знал, то приберег их на потом.

Верховный жрец кисло улыбнулся:

— Богатство — как тень облака[1].

— Ха, — невесело поддакнул телохранитель, — верно, Ваша Светлость. Красиво говорите, даже в такой страшный момент.

— Я же Верховный жрец, как никак, — попытался отшутиться Чудамани, но получилось плохо.

Крики впереди стали отчетливее. Они постепенно нарастали в сплошной гул, состоящий из яростных воплей.

— У вас есть силы? — спросил Чудамани. — Требую честного ответа.

— Не уверен, — произнес после короткой паузы Амрит.

— Не знаю, — сказал один из стражников.

— Есть! — выкрикнул второй, но голос его прозвучал совсем не бодро. Скорее вымученно.

— Тогда продолжаем движение в том же темпе, — решил Верховный жрец, — если сорвемся на бег, то в схватке от нас не будет никакой пользы. Растеряем все силы по дороге.

— Но тогда мы можем не успеть! — воскликнул Амрит. — Выдержит ли Шанкар?

— Будем молить богов, чтобы выдержал, — прошептал Чудамани.

Они миновали рыночную площадь. По обе стороны от главной улицы выстроились ровные ряды хижин. Окна были закрыты ставнями. Оттуда не доносилось ни звука.

«Либо жители покинули свои жилища, либо просто затаились. Где-то здесь живет семья лесоруба. Мина и Нирупама. Что с ними стало? Живы ли они?».

Чудамани хотел узнать ответы на эти вопросы, но не мог позволить себе начать искать прямо сейчас. Восточные ворота Мохенджо-Даро — вот их главная цель.

Верховный жрец ощущал гнетущее чувство обреченности, что источали от себя эти хижины. Словно они хотели раздавить его своим весом, медленно нависая над ним с обеих сторон. Вновь появилась слабость и легкое головокружение.

«Не сейчас. Не сейчас!».

Они отошли от рыночной площади более, чем на сотню локтей. Крики с востока уже отчетливо свидетельствовали о проходящей в той стороне ожесточенной схватке. Это подстегивало воинов, заставляя едва ли не срываться на бег. Но Верховный жрец постоянно одергивал их, напоминая о необходимости беречь силы. Он и сам с трудом не поддавался порыву, но понимал — если они совершат бросок, то просто упадут замертво. Поэтому старался не вслушиваться в звуки боя, а сосредоточиться на чем-то другом.

«Например, на хрусте известняка под ногами? Да, почему бы и нет?».

Он начал прислушиваться к этому приятному звуку. Будто собака неторопливо смакует куриную кость, аппетитно обгладывая хрящики. На удивление это даже помогло слегка успокоиться. Сердце стало биться чуть тише, дыхание сделалось ровнее. А жажда ринуться вперед на помощь Шанкару притупилась. Чудамани прикрыл веки и сосредоточился на шуме известняка.

Хрум-хрум-хрум.

Он не заметил, как их отряд преодолел еще сотню локтей, пройдя примерно половину главной улицы города. Впереди чуть справа показался знакомый проулок. Именно в нем находилась хижина Анила и его семьи.

«Заглянуть? Нет, не сейчас!».

Возле проулка распростерлось безжизненное обнаженное тело. Из груди трупа торчало копье. На лице мертвеца застыла гримаса удивления и ярости.

«Один из безумцев Панишвара. Наверняка, это тот самый, что гнался за Амритом в ту ночь. Они даже не удосуживаются хоронить своих мертвых. Чего уж говорить о других».

Он вновь сосредоточился на хрусте известняка.

«Уже скоро, Шанкар. Уже скоро».

Крики и звуки битвы продолжались. Это пугало и обнадеживало одновременно. Все знали, с кем им придется столкнуться, и это вызывало дрожь. Но раз битва еще идет, значит, отряд охотника пока держится.

«Уже скоро. Уже скоро».

Чудамани продолжал слушать, как хрустит известняк под ногами. И Верховному жрецу показалось, что звук немного изменился. Словно ноги стражников, взбивающих дорожную пыль, стали тяжелее.

Хррум-хррум-хррум.

Верховный жрец нахмурился. Он стал внимательнее вслушиваться в хруст.

Хррум-хррум-хррум.

Он стал другим. Явно изменился.

«Что-то не так».

Чудамани настолько проникся этим звуком, что невольно вскрикнул:

— Стой!

Хруст резко прекратился.

— Ваша Светлость? — раздался недоуменный голос Амрита. — Почему мы остановились?

— Хруст изменился, — проговорил Чудамани.

— Хруст? — судя по тону Амрита, тот решил, что Верховный жрец сошел с ума.

— Да, — подтвердил Чудамани, продолжая вслушиваться.

— Ваша Светлость, — начал оборачиваться Амрит, — мы должны поспешить, если хотим… —