что, стоило чуть-чуть подождать, и весь груз обошелся бы вдвое дешевле, но, хуже того, теперь отпал вариант вернуться домой с полными трюмами — при нынешних индийских ценах на опий не удастся окупить даже малую долю затрат.

А через день-другой в Кантон потянулись бомбейские купцы — в основном парсы, слегка разбавленные мусульманами и хиндустанцами. Почти все — молодые мелкие торговцы, прежде не бывавшие в Городе чужаков. Среди них оказался родственник Ширинбай — Диньяр Фердун-джи. Бахрам давно его не видел и очень удивился, когда в контору вошел весьма симпатичный молодой человек с волевым подбородком, рослый и плечистый.

— Диньяр, ты ли?

— Он самый, дядюшка. — Парень одарил крепким рукопожатием. — Как поживаете?

Бахрам отметил его хорошо скроенные брюки, сюртук превосходного сукна, идеально повязанный галстук и черную блестящую шляпу вместо тюрбана.

Диньяр привез подарки от Ширинбай и дочек — обновки к наврузу, персидскому Новому году, наступавшему в марте. Передав гостинцы, он стал расхаживать по конторе, с чуть насмешливой улыбкой разглядывая ее обстановку. Все это время он неумолчно стрекотал по-английски, передавая приветы и весточки от бомбейских знакомых.

Удивленный его свободным владением иностранным языком, Бахрам спросил на гуджарати:

— Алту соджху инглиш болвану кахен тхи сейкхию дикра? Сынок, где ты выучился так хорошо говорить по-английски?

— Тетушка наняла мне учителя, мистера Вустера. Знаете его?

— Нет.

Тем временем Диньяр подошел к окну и посмотрел на майдан.

— Отличный вид, дядюшка! Я бы хотел когда-нибудь занять эту комнату.

Бахрам усмехнулся:

— Сперва наладь свое дело, сынок, такие апартаменты недешевы.

— Они того стоят, дядюшка, отсюда видна жизнь города.

— Это верно.

— За той декабрьской передрягой вы наблюдали из этого окна?

— Какой еще передрягой?

— Когда на площади хотели казнить… этого, Хо… как его?

— Кай най. Понятия не имею. — Бахрам тяжело опустился в кресло и отер лоб. — Прости сынок, дел невпроворот…

— Конечно-конечно, дядюшка, зайду попозже.

Весь день Бахрам отворачивался от окна, чтобы ненароком не глянуть на майдан. Но вечером, когда он уже готовился отойти ко сну, с улицы донесся странный шум — нечто вроде песнопения, сопровождаемого треньканьем цимбал.

Теперь не выглянуть было невозможно. Раздернув шторы, Бахрам увидел дюжину человек, собравшихся в центре майдана. Колеблющееся пламя свечей тускло освещало их лица — все китайцы, но не из тех, что обычно наведывались на площадь: некоторые, включая запевалу, были в балахонах даосских священников.

Бахрам вдруг вспомнил, что нечто подобное уже видел: Чимей, вечно боявшаяся неприкаянных духов и голодных призраков, однажды из-за какой-то ерунды позвала священника. И что, эти тоже изгоняют нечистую силу? Но из кого? И почему на том самом месте, где стояло приспособление для казни?

Бахрам лихорадочно задергал шнурок вызывного колокольчика, посылая сигнал на кухню.

Через пару минут в спальню ворвался встревоженный Вико.

— Что случилось, патрон?

Бахрам поманил его к окну:

— Глянь-ка на этих певунов. Вон тот, что машет кадилом, похоже, священник?

— Возможно, кто их разберет?

— Смотри, они стоят на том самом месте, где был приговоренный.

Вико пожал плечами и промолчал.

— Что они там делают? Изгоняют нечистую силу?

Вико снова пожал плечами, глядя в сторону.

— Что это означает? — не отставал Бахрам. — Я хочу знать. Может, и другие видели ту фигуру в тумане? Ты ничего не слышал об этом?

Вико вздохнул и задернул шторы.

— И зачем о том думать? — сказал он тоном, каким взрослые успокаивают детишек. — Пользы-то никакой, правда?

— Ты не понимаешь. Мне стало бы легче, если б я знал, что не один видел то… чем бы оно ни было…

— Забудьте об этом. — Вико подошел к тумбочке и плеснул в стакан щедрую порцию опийной настойки. — Выпейте, патрон, вот от этого вам вправду полегчает.

Бахрам залпом осушил стакан.

— Ладно, Вико, можешь идти, — сказал он, забираясь в постель.

Управляющий взялся за дверную ручку, но приостановился.

— Патрон, не забивайте себе голову. От вас зависит много людей, здесь и на родине. Ради нас вы должны быть сильным. Вам нельзя терять мужество, нельзя нас подвести.

Бахрам улыбнулся; настойка подействовала, по телу растеклось ласковое тепло. Страхи исчезли, возник покой. Бахрам уже не помнил, отчего минуту назад был так испуган и подавлен.

— Не волнуйся, Вико. Я в полном порядке. Все будет хорошо.

В улыбке сверкнув золотыми зубами, Аша-диди встретила Нила на расписном входе в свою плавучую харчевню:

— Номошкар, Анил-бабу! Вы очень кстати. Тут у меня кое-кто из Калькутты.

В дальнем конце лодки маячила монументальная фигура в бесформенном одеянии: бабье сложение, голова луковкой и длинные распущенные волосы не оставляли сомнений в том, кто это. Нил замер, но бежать было поздно, поскольку Аша-диди уже представляла его своему гостю:

— Вот господин, о котором я вам говорила, Ноб Киссин-бабу. Он тоже из Бенгалии, письмоводитель Анил Кумар.

Ноб Киссин-бабу, угощавшийся супом-пюре с лепешками, поднял взгляд от тарелки и нахмурился. Глаза его округлились, потом сузились. Нил догадался о безуспешных попытках представить его без бороды и усов, но заставил себя сохранять спокойствие и надеть вежливую улыбку.

— Номошкар, — сказал он, сложив ладони у груди.

Не ответив на приветствие, Ноб Киссин-бабу жестом предложил ему сесть.

— Я не уловил вашего досточтимого имени, — сказал он по-английски. — Соблаговолите уточнить.

— Анил Кумар, письмоводитель.

— Чем изволите заниматься?

— Служу секретарем у сета Бахрама Моди.

— Надо же! — вскинул брови Ноб Киссин. — Стало быть, мы с вами коллеги.

— Вот как?

— Да, я — гомуста Бернэм-саиба. Он тоже предприниматель.

Нилу потребовались все силы, чтобы скрыть шок от известия.

— Мистер Бернэм здесь? — с деланным безразличием спросил он.

— Да, он прибыл на своем новом корабле.

— Что за корабль?

Ноб Киссин вновь сощурился, вглядываясь в лицо Нила.

— «Ибис». Может, слыхали?

К счастью, перед Нилом появилась тарелка с бирьяни. Он потупился и покачал головой:

— Нет, не знаю.

Ноб Киссин вздохнул и перешел на бенгали:

— Вы кушайте, Анил Кумар-бабу, а я вам расскажу про «Ибис». Бернэм-саиб приобрел эту шхуну в прошлом году, и я тотчас понял, что она привнесет большие перемены в мою жизнь. Вы спросите, с какой стати человек, получивший английское образование, сходу делает подобные выводы? Позвольте вам сказать, что перед вами не тот, кем он кажется. Под его внешней оболочкой скрыта иная сущность, которая в прежней жизни была пастушкой и сбивала масло для бога-озорника, его воровавшего. Я уже давно знал, что в один прекрасный день оболочка спадет и скрытое существо выйдет наружу, точно тот, кто хорошенько выспался и теперь откинул москитную сетку. Но когда это произойдет? И как? Вопросы эти меня сильно мучили, и вот, увидев «Ибис», я