Поход эпигонов

Как-то раз Диомед, сын Тидея, созвал своих аргосских родичей и стал горько упрекать их за трусость. Ведь их отцы, погибшие под стенами семивратных Фив, по сей день остаются неотомщенными, но никто даже думать не хочет о войне с фиванцами!

— Диомед прав! — воскликнул Промах, сын Партенопея, — мы должны смыть с себя это позорное пятно!

— Будь я правителем этого города, — заметил сын Полиника Ферсандр, — война давно была бы объявлена! Но мы с Диомедом здесь ничего не решаем!

— Что касается меня, то я хоть завтра готов идти в поход! — объявил Сфенел, сын Капанея.

— С нашей стороны тоже отказа не будет, — пообещал сын Адраста Эгиалей.

— Да что здесь долго говорить, мы все заодно! — провозгласил сын Гиппомедонта Полидор. — Но почему молчит Алкмеон?

— Потому что я думаю иначе! — отвечал сын Амфиарая. — Все знают, что мой отец не желал прошлой войны, а я не вижу смысла в нынешней!

Аргивяне стали наперебой убеждать царя в обратном, но их слова не произвели на него никакого впечатления. Даже Амфилох не смог уговорить брата.

— Наш отец погиб, — печально промолвил Алкмеон, — и сколько бы фиванцев мы не перебили, он уже никогда не воскреснет! Так стоит ли проливать новую кровь ради тех, кому все равно нет возврата?

— Пусть наша мать решит этот спор! — возразил Амфилох. При этих словах Алкмеон побледнел как смерть, но потом согласился подчиниться мнению Эрифилы.

Когда царевичи и цари разошлись, Ферсандр сказал Диомеду:

— Считай, что мы заполучили Алкмеона! Еще наши отцы протоптали тропинку к сердцу Эрифилы. Мы пойдем тем же путем!

Он отправился к вдове Амфиарая и показал ей великолепную, вышитую золотом женскую одежду, принадлежавшую, как говорили, еще первой фиванской царице Гармонии.

— Нам нужно содействие твоего сына в войне с фиванцами, — сказал Ферсандр, — но он упрямится и отказывается нам помогать! Сделай так, чтоб он передумал. Тогда эта вещь будет твоей!

— Я непременно уговорю Алкмеона! — тотчас согласилась Эрифила.

Одежда чрезвычайно ей понравилась. Упускать такую драгоценность по вине сына она не собиралась! И вот, когда на другой день аргивяне вновь сошлись на совет, позвали Эрифилу.

— Какие тут могут быть сомнения! — воскликнула она. — Алкмеон должен отправиться вместе со всеми! Не хватало еще, чтоб его упрекали в трусости!

— Пусть будет так! — тихо промолвил царь. — Раз моя мать жаждет крови, она ее получит!

— Вот и славно! — обрадовался Ферсандр. — Хорошо, что мы договорились!

Охваченные воинственным духом аргивяне выступили в поход. Во главе войска стояли семь вождей: Диомед, Ферсандр, Эгиалей, Промах, Полидор, Алкмеон и Сфенел. Все они, кроме Эгиалея, были сыновьями погибших в прошлой войне героев. Поэтому их и прозвали эпигонами («потомками»). Быстро миновав Истм, войско аргивян вторглось в Беотию. Фиванцы во главе со своим царем Лаодамантом, сыном Этеокла, поджидали их под стенами Фив.

— Мы не должны медлить! — воскликнул пылкий Эгиалей. — Ударим на врага и решим дело в одном сражении!

— Юноша! — предостерег его Алкмеон. — Прими мой совет и держись подальше от Лаодаманта. Встреча с ним может кончится для тебя печально!

— Не слушай его, доблестный сын Адраста! — возразил Ферсандр. — Все рано или поздно умрут, но славу обретут только отважные!

Воодушевленный его словами Эгиалей смело бросился вперед и вступил в единоборство с фиванским царем. Он мечтал о победе, но судьба сулила ему иное — Лаодамант вонзил в грудь царевича меч и тот упал на землю мертвый.

— Бедный Эгиалей! — печально промолвил Алкмеон. — Зря он меня не послушался!

— Зато теперь нам обеспечена победа! — заметил Ферсандр, которого совсем не расстроила гибель товарища.

— Что ты говоришь? — удивился Алкмеон. — И откуда ты можешь знать об этом?

— Я вопрошал оракул! — отвечал сын Полиника, — и узнал, что фиванский престол вернется ко мне после того, как погибнет сын Адраста!

— Так выходит, ты специально послал Эгиалея на смерть! — закричал сын Амфиарая. — Ты совсем не думал о несчастном юноше и его отце, а мечтал только о том, как опять воцариться в Фивах! Знаешь кто ты после этого? Низкий негодяй! Такой же подлец, каким был твой отец!

Ферсандр побледнел от гнева и схватился за меч. Алкмеон готов был последовать его примеру, но, к счастью, подоспел Диомед и не дал начаться поединку. Ферсандр бросил на противника испепеляющий взгляд и сказал:

— Как ты смеешь оскорблять моего отца? Посмотри лучше на себя и вспомни, кто твоя мать!

— Причем здесь моя мать? — вспыхнул Алкмеон.

— Да при том, что она продала сначала своего мужа, а потом и тебя!

— Это грязная ложь! — возмутился Алкмеон.

— Всем давно известно, — продолжал Ферсандр, — что Эрифила послала Амфиарая на войну, прельстившись ожерельем, подаренным ей Полиником! А знаешь почему она отправила в поход тебя? Я подкупил ее старыми нарядами, которые носила еще бабка моей прабабки!

— Не может быть! — прошептал Алкмеон. Он взглянул на Диомеда, но тот отвел глаза в сторону. Ведь сын Тидея тоже знал об этой некрасивой истории!

— Сейчас не время выяснять отношения! — сказал он. Нас ждет битва!

— Ты прав! — воскликнул Алкмеон. Не помня себя от ярости, он врубился в строй врагов и одного за другим убил множество фиванцев. Наконец он бросился на Лаодаманта и сразил его ударом копья. Горожане в беспорядке отступили и укрылись за стенами.

Когда бой стих, осажденные собрались на площади и стали решать, что им делать дальше. Как всегда в трудную минуту, они обратились за советом к Тиресию.

— Боги отвернулись от нас! — грустно сказал прорицатель. — В этой войне Фивы ждет поражение!

— Как же нам поступить? — спросили горожане.

— Нам остается только одно — спасаться бегством! — отвечал старик.

Ночью фиванцы тихонечко отворили ворота и незаметно покинули родной город. Часть их отправилась на север и поселилась за пределами Греции в Иллирии. Но большинство, испугавшись тягот пути, вернулось в конце концов обратно в Фивы. Ферсандр стал их новым царем и утвердился на родине своих предков. Пять остальных вождей с большой добычей возвратились в Аргос. Старый Адраст, сильно горевавший о смерти сына, вскоре умер. Поскольку сын Эгиалея Кианипп был еще совсем мал, царская власть перешла к другому внуку Адраста — Диомеду.

Алкмеон и его сыновья

Алкмеон никак не мог забыть слова, сказанные в горячке ссоры Ферсандром.

— Эрифила повинна в смерти нашего отца! — сказал однажды царь своему брату. — Мы должны покарать ее!

— Это невозможно! — воскликнул Амфилох. — Ведь она наша мать!

— Что из того? Разве Амфиарай не