– Но я в таком виде…

Любава рассмеялась:

– Я же чародейка и служу в больнице. Уж чем меня не смутить, так это больничной одеждой. А маму и подавно, – она внезапно сурово сдвинула брови:

– И не смейте возражать, больной, я помогу вам за обедом. И покажите вашу раненую руку. Я сделаю всё возможное, чтобы вы поправились как можно скорее.

После пиршества Кузя отпросился навестить Владимира. В Кремлевский дворец были стянуты дивы оцепления, а Иннокентий дежурил у дверей покоев императрицы, поэтому Кузю было решено отпустить. Тем более, ее величество сама хотела узнать подробности о самочувствии Императорского дива.

В общежитии было пустынно, что не удивительно: все дивы находились на дежурстве. Кузя без труда нашел комнату Владимира: даже если бы он не узнал его силу, запах еды разносился по всем этажам. Маленькая комнатка была забита под самый потолок. Пахло одуряюще, но Кузя так наелся на пиру, что почти не реагировал на чарующие запахи.

Когда он зашел в комнату, Владимир лишь мельком посмотрел на него и слегка наклонил голову. И вернулся к своему занятию: он сосредоточенно поглощал яства с пиршества.

– Ты как? – спросил Кузя, усаживаясь на пол посреди корзин. Сам Владимир сидел на койке, с которой свисало одеяло. И Кузе тут же стало интересно, успели ли у Императорского дива заново вырасти ноги. Руки уже выглядели вполне обычно.

– Жив, – ответил Владимир и потянулся за следующей порцией. Спросить про ноги? Кузя подумал и решил, что не стоит. Владимир, даже покалеченный, намного его сильнее.

– Тебе свиней давали? – вместо этого поинтересовался он.

– Да. Трех.

– Дохлых?

– Да. У меня еще недостаточно сил, чтобы без риска принять демоническую форму.

– Ага… потом, значит, живых дадут?

– Завтра утром. Я сам отправлюсь на бойню.

– Ух, здорово, значит ты завтра уже совсем здоровый будешь. Представляешь, а я сейчас вместо тебя! – радостно сообщил Кузя. – Исполняющий обязанности Императорского дива! Я был на церемонии, когда на императрицу корону надели, и меня показали по телевизору!

– Это называется «венчание на царство» или «коронация», – отвлекшись от еды, пояснил Владимир.

– Ага, – Кузя оглядел комнату, заставленную снедью, и засмеялся. – Если бы в общежитии находились местные дивы, они бы попытались у тебя отобрать все эти богатства, пока ты спал и был совсем слабый. Наверное, те, кто тебе всё это принес, стащили пару коробов.

Владимир смерил его взглядом:

– Уверен, что нет. В московском Управлении неплохая дисциплина. И его дивы прекрасно понимают, что слабым я останусь недолго. А лучше всех это понимает их Главный див. Он бы первым выпустил из их кишок всё, что они украли.

– Да, наверное… – Кузя хмыкнул, представив несчастных дивов, которые несут снедь, чувствуя одуряющий запах, но боятся к ней притронуться. Надо будет попросить накормить тех, кто сейчас дежурит, повкуснее. И тут еще одна мысль пришла ему в голову.

– Слушай, ты же много ел живых свиней? Ну, чтобы после ран лечиться? – спросил он.

– Да, – ответил Владимир.

– Значит, ты можешь стать свиньей?

Владимир отставил короб с едой в сторону, и от его взгляда Кузя заерзал по полу, пытаясь отодвинуться.

– Да ладно, чего ты… это не обидно совсем. Я вот в лося умею.

Но Владимир не сводил с него своих ледяных голубых глаз.

– Да что? – Кузя нахмурился.

– Расскажи мне, что произошло. И почему я жив.

– А-а… тебе что, не рассказывали?

– Нет. Я ощущаю хозяина. Его слабость и боль в руке. В этой, – он поднял левую руку, – и наша связь стала сильнее. А значит, он давал мне кровь.

– Ну да, кто бы тебе рассказал, я же первый пришел. В общем, тот див сбежал обратно в Пустошь. Кстати, ты знаешь, кто это был?

– Знаю. Распутин, Императорский див Романовых.

– Ну вот… – обиженно протянул Кузя, – ну так не интересно. Я надеялся тебя удивить.

– Рассказывай дальше.

– А, ну да. Прилетел Иннокентий, у него такие обалденные белые крылья, но ты знаешь, наверное. Отзеркалил этому диву его жало прямо в зад, – Кузя хихикнул, – тот сбежал. Ну а твой колдун начал тебя лечить. Сначала не помогало ничего. Потом он взял кинжал у Гермеса Аркадьевича, полоснул себя по руке, вот так, – Кузя показал, как именно, – дал тебе, ну ты и вцепился. Чуть ему руку не откусил! И сразу же у тебя глаза выросли.

Владимир продолжал сверлить его взглядом упомянутых Кузей глаз.

– Я мог убить его, – медленно проговорил он.

– Да ну, – Кузя махнул рукой, – ты почти помер, Иннокентий тебя жрать уже собирался. Мы с хозяином ему не позволили. Ну и держали потом тебя, с Иннокентием. И Гермес Аркадьевич еще.

– Я мог его убить, – повторил Владимир, – почему он так поступил? Это было безрассудно. Див должен защищать хозяина, а не наоборот.

– Ты дурак? – Кузя посмотрел на него с удивлением. – Я же говорю тебе, ты чуть не помер!

– Но колдунам на государственной службе инструкция запрещает кормить дивов живой кровью, только капсулы. Жизнь колдуна намного важнее, чем жизнь дива, это один из главных пунктов всех правил.

– Как ты не понимаешь? Ты же сам дрался, не заботясь о своей жизни. Если бы ты не выгнал эту тварь, не представляю, что бы случилось.

– У меня приоритет.

– Да ладно. Ради приоритета так не сражаются, я же видел, – Кузя хитро прищурился. – И знаешь, Гермес Аркадьевич за мной в Пустошь ходил. Представляешь, как он рисковал?

– Многие колдуны идут на риск, спасая сильного и ценного для них дива. Но это не был риск, это было самоубийство.

– Ну не знаю, спроси у колдуна Сергея, чего ты меня пытаешь?

Но Владимир продолжал пристально на него смотреть, и под этим взглядом Кузе стало немного неуютно. Даже захотелось взять что-нибудь из ближайшего короба и пожевать.

– Ладно, – не выдержал он, – это я так думаю, а ты сам потом спросишь. Мне кажется, колдун Сергей не воспринимает тебя как дива.

Владимир усмехнулся:

– Когда мы только начали работать вместе, он при виде меня дрожал как осиновый лист. Так что