– А, тогда дайте, пожалуйста, телятины. Если она, конечно, имеется. И расстегай, если можно… – он с сомнением посмотрел на медсестру. Но та лишь кивнула:

– Имеется, и можно. Тут всё, что только пожелаете, настоящий пир.

– Ого… а… откуда это? – осторожно поинтересовался Сергей.

– Так вам же с императорского пиршества прислали. Это, думаете, всё? Что сюда не вошло, в холодильнике на вахте. И у старшей медсестры еще несколько корзин.

Она рассмеялась.

– И это всё… мне? – Сергей наморщил лоб. Столько ему ни за что не съесть. А еще и вино… и коньяк!

– А кому же? Вы же господин Главный придворный колдун, верно? Ох, жаль, что остыло… – она достала один из пакетов, – вот телятина. Тут даже подписано: телятина с овощами и яблочным соусом. Как о вас заботятся во дворце, а? – она снова приветливо улыбнулась. – Я сейчас схожу и принесу вам приборы.

И тут Сергея осенило:

– Погодите, так это же не мне! Точнее – не только мне!

– А кому же? – с удивлением спросила медсестра.

– Всем! Всему дежурному блоку, тем, кто меня лечит и дежурит в больнице.

– Вы… так думаете? – на лице медсестры появилось сомнение.

– Ну конечно! – Сергею всё больше нравилась эта идея. – А иначе зачем столько? Ясно же, что я всего не съем, я же не див. И, самое главное, вы откройте холодильник.

Она вернулась и открыла дверцу.

– Вот, видите, там спиртное. Ну сами подумайте, не могли же мне прислать алкоголь в больницу! Мне его нельзя после операции. Посмотрите – вино, это для дам, чтобы отметили великий праздник. Ну и коньяк для доктора, хирурга… простите, забыл спросить его имя...

– Алексей Васильевич Плетнев, – смущенно проговорила медсестра и закрыла холодильник.

– Вот, – обрадовался Сергей, – устройте, пожалуйста, себе праздничный ужин. И я тоже поужинаю, с удовольствием и с чаем с молоком.

– Сию минуту принесу посуду! – она направилась к двери, но уже на выходе остановилась. – Ой, чуть не забыла. В приемном покое вас ожидает дама. Позволите пригласить ее?

– Дама? – приоткрыл рот Сергей. – Что за дама?..

Неужели мама увидела новости и примчалась в Москву? Нет, она бы не успела… или успела бы? Но ей должны были позвонить и сообщить, что с ним всё в порядке…

– Молодая и очень элегантная, – заговорщицки подмигнула медсестра и добавила шепотом: – С ней мать. Просили сообщить, когда вы проснетесь.

Сергея бросило в холодный пот. Это же графиня Любава Вазилисовна! С матерью! Гермес Аркадьевич говорил, что они будут в Москве…

– Ой… просите, просите немедленно! – воскликнул он, но посмотрел на свою сорочку и ощутил, как запылали кончики ушей. – А моя одежда? Где она?

– Ох, господин Главный придворный колдун, – заохала медсестра, – ваша одежда порвана и испачкана в крови, так что…

– Как же быть? – засуетился Сергей. – А! – Он лег на кровать, натянул одеяло по самую шею и повернул голову к медсестре:

– Вот. Теперь просите!

Медсестра скрылась за дверью. А через минуту в палату вошла Любава. Она была одна, видимо, ее мама осталась в приемном покое. И Сергей понял, что от смущения не может произнести ни слова. Как же, наверное, он жалко сейчас выглядит!

– Здравствуйте… – она подошла к кровати и наклонилась, – как вы, Сергей Дмитриевич? Могу я присесть?

– О, конечно! Конечно! Я хорошо, очень хорошо, – он вымученно улыбнулся. И снова почувствовал себя ужасно глупо. Но девушка, словно не замечая его смущения, улыбнулась в ответ.

– Вы настоящий герой, – она подошла к стулу у изголовья кровати, подвинула его и села, – я видела, как вы сражались.

– Видели?! – он повернул голову и посмотрел на нее изумленно. – Это, что же, по телевизору показали?

– Да. Все смотрели, это был прямой эфир.

– Какой ужас! – воскликнул Сергей. – Наверное, вы ужасно испугались. Такой кошмарный монстр вылез. Я сам испугался до икоты.

– На самом деле мало кто что-то понял. Всё так быстро случилось. Я узнала Плеть дяди и ваше оружие. А потом изображение пропало, и вот тогда я испугалась.

Ее лицо вдруг изменилось, губы задрожали, а на глазах выступили слезы.

– Ну что вы, что вы, госпожа Любава… – торопливо проговорил он, – там столько дивов было в оцеплении, они бы остановили эту тварь… да они и подоспели… под конец уже.

– Глупый… вы такой глупый, господин Мончинский… я же за вас испугалась! – она резко поднесла ладонь ко рту и опустила глаза. – И за дядю, конечно.

– Ну что же вы… мы справились, – постарался как можно беззаботнее рассмеяться он.

– А ваша рука? Я видела, когда вас везли в палату…

– А что рука? Ничего такого с рукой, это просто Владимир меня немного покусал, когда я его лечил. Вот он пострадал, да… Он там такое сотворил… Хм, подождите… вы говорите, что видели меня, когда меня везли. Так сколько же вы уже ждете? Неужто с утра?

– Да, – едва слышно сказала она, – как только Кузя сообщил, в какой вы больнице, так мы сразу с мамой сюда и поехали.

– Но вы, должно быть, очень устали. И проголодались! А здесь столько еды! – от избытка чувств он сел. И одеяло упало до пояса.

– Ох… простите, – здоровой рукой он попытался натянуть его обратно, но получилось плохо, больничная сорочка предательски торчала наружу.

Любава тихонько хихикнула:

– Вы такой трогательный, Сергей Дмитриевич, как мило...

И Сергей почувствовал, что заливается краской.

К его счастью, раздался стук в дверь.

– О, это, наверное, посуда, – обрадовался он, – я сейчас попрошу принести для вас и вашей матушки! Входите, можно войти! – он повернулся к двери.

Зашла медсестра, пред собой она толкала больничный столик на колесах, на котором стояли чашки, тарелки и маленький кувшинчик для молока.

– Простите, сестра, – обратился к ней Сергей, – вы бы не могли принести еще приборы для госпожи графини и ее матери?

Он растеряно посмотрел по сторонам:

– Ваша матушка не побрезгует отобедать в палате?..

– Не волнуйтесь же вы так, –