class="p1">Сейчас принесли Вашу телеграмму от 30-го. Прямо невероятно, чтобы дело о похищении шер и о самоуправстве могло бы быть просто отвергаемо судьей. Пусть наши адвокаты посоветуются хотя бы с Братом, ведь в течение дела начинают накопляться знаки нехорошие. Ведь по каким-то причинам дело было сначала отложено, затем было какое-то неизвестное нам, но, по-видимому, безрезультатное судоговорение одиннадцатого мая, а теперь последовал уже отказ вообще разбирать дело. Худо, когда в чем-либо начинают накопляться хотя бы и малые неудачи. Такие неудачи складывают и общее впечатление, и настроение друзей. Вообще, последнее время можно было заметить, что самый темп подготовки дела адвокатами точно бы замедлился — это как раз совпало с прибытием последних присланных отсюда документов. Страшно, если степень напряжения почему-либо начинает колебаться. Ведь как бы ни было яро трио, но ведь и с нашей стороны кроме вас всех существует еще и Комитет, председ[атель] которого, Ф. Ст[окс], имеет хорошее общественное положение; нельзя же предположить, что справедливости вообще не существует, тогда к чему суды вообще? Всеми силами сохраните и даже еще усильте напряженность действий наших адвокатов. Если все будет запаздывать и откладываться, то это лишь даст возможность всяких накоплений и усилений в неприятельском стане. Конечно, С. М. может посоветоваться и с Милликаном, так же как и с любым адвокатом. Не имеет ли значения какая-то неизвестная нам отставка, подписанная С. М.? В письмах наших найдете, что уже давно этот вопрос нас тревожил. Наверное, Вы можете установить, какая именно отставка подписана и кем она была вынуждена? Лишь бы только адвокаты не промедлили и не упустили чего-либо! Лишь бы только Брат не ухитрился подать дело Эв[елин] не раньше и не позже, как в солнечное затмение или в дни около этого темного срока. Солнечное затмение — 19 июня. Совет получен, чтобы Вы созвали заседание Комитета Друзей и сообщили бы для обсуждения и принятия каких-либо мер о действиях против С. М. Вы уже замечаете, что злоумышленники начали новую кампанию. Сперва предложили вывести вещи отсутствующих музейных Трэстис, теперь они хотят изгнать из дома С. М.; затем, вероятно, ярость обратится против пребывания в доме Фр[ансис], а в конце концов могут предложить Мор[ису] поместиться в двух комнатах. Конечно, нельзя и представить себе, на что способна злая воля. Видимо, они нашли и соответственного своим свойствам сотрудника в лице Эрнста. Все-таки Брат, который в свое время привел Эрнста, должен приложить свою опытность, чтобы, зная характер Эрнста, ему противодействовать. Действия против С. М. должны обратить внимание и адвокатов, и друзей с чисто общечеловеческой точки зрения. Ведь каждому ясно, что проводится какой-то злобный план — изгнания, искоренения и всеобщего разрушения, чтобы в конце концов самоуправно завладеть домом — обратить его в кабак или в другие темные затеи. Словом, по сатанинскому плану подобает, чтобы культурно-просветительные Учреждения обращались бы в рассадник человеческих низких страстей. Слыхано ли, чтобы обокраденные люди и должностные лица обращались к судье за справедливостью, а судья находил бы этот акт кражи настолько нормальным, чтобы даже не рассматривать его! Ведь такой факт тоже остается на страницах истории культуры как какой-то зловещий сигнал народного бедствия. Спрашивается — где же искать справедливости? Всем обокраденным, обманутым, униженным и оскорбленным?

Наверное, такое положение вещей придаст новое напряжение не только нашим адвокатам, но и Брату, и Фрид[е], и всем юристам, друзьям и сотрудникам, на глазах которых происходит такая явная несправедливость. Если кто-то говорит, что Эрнст имеет политическую поддержку, то спрашивается, какая же эта такая политика, которая стоит за вора и несправедливость? Ведь в правящих кругах кроме этих, как говорят, стоящих за несправедливость имеются же и честные люди, к которым все же можно найти доступ. Может быть, и адвокаты подскажут, к кому полезно обратиться в таком вопиющем деле? Видела ли Зина Райана или его заместителя? Так было Указано. Также был ли хороший сердечный разговор с Фор[естом] Грантом? Конечно, такие люди, как М. Н. Кол[окольникова], не заслуживают потери времени на них, полезнее навестить Завад[ских], где бывает большее движение людей. Вообще, последние действия злоумышленников показывают, что и во всех прочих делах они перейдут из выжидательной позиции в агрессивную. Они сильно надеются преуспеть в деле такс-деп[артмента] и, вероятно, усиленно подкапываются в иске против клеветы. Можно себе представить, какою ложью они будут действовать во всех делах! Ибо для них все дела есть лишь одно злое дело разрушения и ниспровержение всякого продвижения. Кажущееся отложение дела для них есть лишь подготовка к новому подкопу. Хотелось бы узнать, с какими такими элементами ведут дружбу Эрнст и другие помощники в злом деле. До чего необходим дозор на всех башнях, и надо думать, что Комитеты Друзей теперь еще яснее убедятся, с каким злобно-разрушительным заговором они имеют дело. Ведь Флор[ентина] знает Лемана, может быть, еще кого-нибудь. Возможно, что и другие вспомнят каких-то полезных и честных людей. В свое время о действиях Рикаб[и] заявляли в Бар-Ассосиэшен[352]. Но ведь действия Эрнста еще хуже. Он ведь был доверенным всех Трэстис и, в сущности, им и остается, ибо, как ни странно, в его же конторе был Мор[ис] по делу и давал показания. Всю эту злобно-трагическую неразбериху надо выявить. Нельзя допустить, чтобы в цивилизованной стране могла происходить такая исключительная несправедливость и один злоумышленник мог бы вводить всех в заблуждение! Знаем, как Вам тяжко, и шлем все наши лучшие мысли к Вам.

Сердцем и духом с Вами,

Р[ерих]

100

Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман, Ф. Грант, К. Кэмпбелл и М. Лихтману

4 июня 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 71

Родные наши Зин[а], Фр[ансис], Ам[рида] и М[орис], получились Ваши письма от 15 мая по 20-е. Уже из последней Вашей телеграммы мы понимали случившееся, но теперь при всех подробностях, Вами сообщаемых, положение вещей представляется еще более безобразным. Неужели наши адвокаты не посоветовались ни с Фр[ансис], ни с Братом, чтобы избежать всяких придирок хотя бы к чисто формально-техническим подробностям? После всех добытых ими аффидевитов, даже подписанных самими злоумышленниками, казалось бы, дело о покраже шер более чем ясно. Если адвокатам хотелось бы иметь и еще какое-либо мнение, то ведь, наверное, у Сток[са] есть постоянный адвокат, да кроме того, вероятно, и Броди не отказал бы в своем опытном совете. Из этих писем Ваших еще не видим, видали ли Амр[ида] и Франс[ис] Чарльза К[рэна]. На прошлой неделе Вы писали, что ожидание с ним предполагается. Также состоялся ли второй Комитет, ибо основание его было бы