Наконец бои закончились. Для меня неплохо: звание младшего сержанта, орден Красной Звезды, две медали «За отвагу». А ведь служил не в разведке или ещё каком подразделении, которые командиры так любят, а в линейной стрелковой роте. Было за что награждать: орден за пленного капитана, медали за захват дотов, уничтожение финских гарнизонов, которые я гранатами закидал. В общем, неплохо повеселился.

Сейчас апрель, весенняя капель готова вот-вот разродиться, а нас, остатки 44-й стрелковой дивизии, везут обратно на Украину. Кстати, а парней действительно вернули из плена. Их увели, и больше я их не видел. Политруки молчат. Точно расстреляли. Сами виноваты, а списали поражение на дивизию, на её личный состав и командиров.

Лёжа на нарах качающегося вагона (это тот, что на сорок человек или восемь лошадей), я размышлял, продумывая два пути моей дальнейшей жизни.

Первый – продолжать задирать форменную юбку красивого черноволосого короткостриженого капитана медицинской службы (военврача, если проще) двадцати восьми лет, с возможностью получить справку и свалить из армии с невозможностью продолжать службу; как контуженый, например, ну или ещё что придумаю.

Второй путь – пойти к Сталину и сказать: «Я из будущего, через год начнётся самая страшная и разрушительная война, а вы тут мух ловите». У меня три перерождения, это четвёртое, а такой попытки я ещё не предпринимал. Хочу рискнуть и увидеть своими глазами, что будет дальше.

И чем больше я думаю обо всём этом, тем больше мне хочется приступить ко второму плану. Эшелон, как я слышал, через Москву будет проходить. Придётся дезертировать… Хм, есть другой вариант: я могу позвонить в приёмную (номер знаю) и просто сообщить информацию; какую, обдумывал на ходу.

Эшелон, не останавливаясь, прошёл ночную Москву и направился дальше. Шанс спрыгнуть был, но это нужно вырубить дежурного и двух парней, которые курили, глядя на проплывающую мимо ночную столицу. Ну и… не стал я этого делать. А на следующей стоянке передал особисту полка записку, в которой сообщил, что имею важные сведения. Вот тогда всё и закрутилось. Поверил мне особист, с такими доказательствами ещё бы не поверить.

Через два дня я уже сидел в знакомом мне кабинете главы государства и рассказывал ему, что нас ждёт. С доказательствами. Хранилище скрыть не удалось, мигом вызнали, откуда артефакты появляются. Глянем, как оно, такое перерождение.

* * *

Судорожно вздохнув, я открыл глаза, понимая, что это у меня уже пятое перерождение. Попытался осмотреться, но поднявшаяся от очередного сотрясения здания пыль припорошила глаза. Я чихнул и сквозь звон в ушах (явно не контузия, я знаю, что это такое, просто оглушён) расслышал звонкий голос:

– Смотрите, Батов ожил.

Раздался хлёсткий звук затрещины, и в короткое затишье между очередными разрывами снарядов донеслось:

– Убит? Сердце не бьётся?

Снова хлёсткий звук затрещины и уже плачущий голос:

– Товарищ старшина, сам грудь слушал…

Тут всё потонуло в новых разрывах, здание затряслось, и пыли стало больше, но я рассмотрел у выбитых окон сидевших на корточках шестерых бойцов: наспех одетые, у некоторых только красноармейские шаровары, оружие – три винтовки на всех. Под их ногами хрустели щепки рам и стекло.

Сев, я обнаружил, что лежу на стопке матрасов, а в стороне от меня лежат тела десятка убитых бойцов, не в форме, в исподнем. С потолка рушились куски камня, и, судя по шишке и кровоточащей ране у меня на лбу, именно так парня и убило. Я чуть отполз и, приложив усилия, накрылся с головой одним из матрасов. Надо переждать получение памяти прошлого хозяина тела. Мысленно отсчитывая время (хочу знать, сколько времени проходит до пробуждения памяти), я задумался.

Да чтобы я?! Когда-нибудь ещё раз?! К правительству обращался?!

Не буду подробно описывать эти кошмарные шестнадцать лет жизни, скажу так: это была даже не золотая клетка и не серебряная – деревянная. А после первой же попытки побега меня заперли так, что не вывернуться даже с наличием хранилища. Жил в глубоком колодце, внизу – койка и всё необходимое, а сверху охрана пристально наблюдает. Стену не уберёшь, в другое помещение не попадёшь. Умер во время шестой попытки побега, часовой застрелил с вышки.

Меня держали в шарашке и изучали одно – меня. Хранилище было пустое, всё забрали. В университете оборудовали несколько залов, где хранилось немало отобранных у меня артефактов. Изучали мою форму с наградами, газеты, да всё. Только еду сожрали, включая мороженое и фрукты, иначе испортились бы.

Ну да, всё отдал. Если бы вас пытали так, как меня, вы бы тоже всё отдали. Вон допытались, левую руку отрезали, чтобы гангрену остановить. А поначалу ох и хитрые были, слова как патока: мол, вы же из нас, сами пришли; составьте список всего, что у вас есть, это всё надо изучить. И составил же, идиот. Не сразу, но выцыганили всё, включая полтонны золота в ювелирке и слитках, мой НЗ. Даже еду, заработанные в других мирах награды и разные технические и бытовые артефакты разных миров.

Четыре года со мной обращались нормально, потом всё больше ужесточали, пока не запретили покидать здание, а ведь я свободолюбивый. Меня так засекретили, что даже не знаю, что в мире происходит. То, что война с Германией началась, в курсе, встретили как надо, а что дальше? Не знаю, меня там уже законопатили и первый побег был.

А шестой попытки побега и не было, я сам спровоцировал часового, молодой был боец. Им строго-настрого было запрещено даже направлять оружие в мою сторону, только дубинки. Много раз я их провоцировал, но повезло только в пятьдесят шестом году.

Знали бы вы, какие зубры меня охраняли. В первое время работавшие со мной спецы, составлявшие списки информации, технологий и другого, были мягкими, а потом становились всё жёстче и жёстче. Психологи, гипнотизёры, пытки. Оказалось, пытки серьёзно прочищают мозги, сразу многое вспоминаешь, действенный способ. Первая попытка побега, а дальше… Не хочу это вспоминать.

Хороший урок получил, да. На всю жизнь запомнил, как мои личные, дорогие мне вещи отобрали: катера, рыболовные снасти, танки, пластинки с песнями, проигрыватель. А домик с баней? Да только за них убить готов. А вертолёт с турбовинтовым гидросамолётом? Понимаю, что всё это послужило хорошим толчком к развитию технологий (наверное, до меня не доводили), но не приемлю ограбления и содержания в тюрьме.

Блин, ноль в хранилище! Теперь, в этом мире, я спокойно смогу грабить государство Советский Союз (он, считай, преемник прошлого), совесть и голоса не подаст.

Тут я скривился, и меня вырубило. Четыре минуты в