Шрифт:
Закладка:
Света молчит. Расшифровать её молчание невозможно. Женщины для мужчин часто абсолютно загадочны.
— Алиса не только в город за мной не поедет, она даже в соседнее село не сдвинется.
— А ты в Березняках жить не хочешь? — спрашивает с пугающей безэмоциональностью.
— Березняки — это место, где я счастлив. Природа великолепна, целая рота друзей…
— Алиса под боком… — так же безэмоционально продолжает за меня.
— Вот только жить постоянно я там не могу. Это как любимое место у человека. Не знаю, какая-нибудь беседка в саду, тихий уголок на речке для рыбалки. Там хорошо и здорово, только всю жизнь там провести невозможно. Ну, мне… Оно уютное, но тесное. Я туда целиком не влезаю.
— Я так не могу, Витя, — на меня глядят непривычно серьёзные глаза. — Уходи.
Уходить так уходить. Поднимаюсь, иду в прихожую. Света меня не провожает как обычно. Уже на выходе из комнаты оборачиваюсь:
— Тебе решать. Штатная должность моей супруги вакантна. С удовольствием соглашусь на твою кандидатуру. Но тебе решать.
В ответ молчание. Ухожу.
11 июля, суббота, время 08:40.
«Вольво» Александра Колчина по дороге в Березняки.
— Что-то ты хмурый какой-то, — обращает на меня внимание папахен на выезде из города. — Не рад поездке?
Преувеличивает, по-моему. Если не сияю, как новенький пятак, то хмурый?
— Кажется, моя девушка мне отставку дала, — равнодушно информирую.
— Переживаешь? Не переживай. У тебя их ещё много будет…
— У меня их уже много было, — кажется, Света заразила меня безэмоциональностью. — Скоро со счёта собьюсь.
Папахен косится на меня с невольным уважением. Я прав в том смысле, что сексуальных проблем у меня нет и не предвидится. Если Света махнёт прощально хвостом и уйдёт из МГУ к великому огорчению Татьяны, то та же Беркутова запросто устремится в образовавшуюся прореху. Мне она не нужна, но это другой разговор. Не с кем будет делить постель? Фрейлины запрыгнут туда, только свистни. Сразу обе. Намекали уже. Вроде бы в шутку, но знаем мы, с чем едят эти шуточки.
Отчего тогда ледышка в сердце? Диагноз ясен: угораздило меня запасть всё-таки на Светку.
Отвлекаюсь на пейзажи за окном, выбрасываю все мысли из головы. Что стоит некоторого усилия.
— Па, останови, я назад пересяду.
Сзади Кир сидит, и наступает время искина. Мы с собой походные магнитные шашки взяли. Там и шахматы есть, но с ними позже разберёмся.
11 июля, суббота, время 21:05.
Село Березняки, дом бабушки Серафимы.
Всё повторяется, как всегда. Когда-то ещё совсем юная Алиса висла на мне, сейчас расцветающая юная женщина топит меня в объятиях и восторженном визге. Причитает бабка, урвавшая себе Кира, который не находит возможности удрать сразу.
— Наберись мужества, братан, — призываю его к терпению. — Им это нужно.
Мне-то, ха-ха-ха, терпеть упирающиеся в меня соблазнительные выпуклости намного легче. Как пьянице, который не страдает алкоголизмом, а наслаждается им.
— С папы пример бери.
Тоже хороший совет. Папахен не уклоняется от объятий с любимой тётушкой. Наоборот, так стискивает её, что она охает. Говорят все разом.
— Пойдём, покажу! — Алиса, не отлипая, тащит меня в дом.
Цепляю один из баулов. Остальное без меня, мужчин в нашей компании хватает. С нашим приездом мужской перевес в доме становится двукратным.
— Только тихо, — шепчет счастливая мамочка, — заснул недавно.
Внимательно смотрю на дело рук своих, то есть не рук, конечно… ребёнок как ребёнок. Круглая беленькая мордашка, короткие ручки с забавно маленькими пальчиками.
— На Кира почему-то похож, — выношу вердикт хихикающей Алиске.
— Вылитый ты, — соглашается она. — Ты тоже с Киром на одно лицо.
Смотрю на неё с недовольством. Как-то мне не по нутру, что Киру отводится роль образца рода Колчиных. Придраться не могу, сам начал.
Алиска тем временем накидывает мощный крючок на дверь и тащит меня в кровать.
— Алиса, я же с дороги, даже не помылся.
— Потом помоешься… — рот накрывают тёплые губы, огромные глаза властно втягивают в себя, как опасное болото.
Кажется, в дверь стучали. Но нам было не до того.
12 июля, воскресенье, время 12:10.
Село Березняки.
— Уй, мля! — только реакция тренированного бойца спасает от наглого покушения.
Успеваю отпрянуть от бодрой струйки, которой фонтанирует бесстыжий хулиган. Чуть лицо не обдал.
— Михаил! — кричу грозно. — Это гнусные инсинуации с твоей стороны! Подлое покушение на священный авторитет отца!
Хихикающая Алиса оттесняет меня от кроватки и сноровисто пакует ребёнка.
Обедаем вместе. То есть сначала Мишель обедает, затем его величество восседает у матери на коленях, мешает есть и развлекает всех своими глупыми и невразумительными высказываниями по всем обсуждаемым поводам.
— Майкл! — обращаюсь к сыну… блин, как непривычно это ощущение! — Донт бодэ мом (Не мешай маме)!
— I’ll only speakto himin English (Буду говорить с ним исключительно по-английски), — обращаюсь ко всем.
Алиса морщит лобик, сказал бы по-немецки, у неё был бы шанс. Первым улавливает Кир, который, несмотря на свою франкофонность, всё-таки живёт в англоязычную эпоху.
— По-английски с ним будешь говорить?
— Йес ай ду.
Тут до папахена тоже доходит, и он объясняет любимой тётушке высокую политику клана Колчиных. Кажется, это становится семейной традицией. Милена уже в детском саду будет по-французски болтать. Миша вряд ли освоит английский так же свободно и быстро, хотя появляются у меня идеи по этому поводу. Как нивелировать моё всего лишь эпизодическое присутствие.
После обеда папахен выезжает со мной на ровное обкошенное поле и принимается меня учить водить машину. Время от времени позволяет садиться за руль, поэтому маневрирую на поле немного неуклюже, но довольно уверенно.
— Завтра домой поедешь?
— Да, отпросился на понедельник.
Отпрашивается папахен на раз. Его начальство мгновенно идёт навстречу, как только он обещает отработать в выходной.
Проехав целый круг задом, вылезаю:
— Всё, пап, езжай. Меня друзья ждут.
На краю поля стоят Борис — взводный-3 — и Егорка. Встречают меня с неподдельной радостью. Идём на речку купаться и обсудить новости. А новости-то не очень. То есть они всякие есть, но
