Шрифт:
Закладка:
На следующее утро весь город проснулся в лихорадочном возбуждении. Вергиний, вернувшийся со своей службы, появился на форуме, ведя дочь за руку, — сам в трауре, она в рубище, — в сопровождении всех женщин семьи, жалобно причитавших. Состоялся суд, или нечто наподобие суда, где каждая сторона выставила свои доказательства, а единственным судьей был Аппий Клавдий. Свидетельства и здравый смысл не имели на этом суде никакой цены. Вердикт был вынесен еще до начала заседания. После того как дебаты были завершены, Аппий Клавдий объявил, что Вергиния является рабыней Марка, а не дочерью Вергиния. Марк волен забрать свою собственность.
Толпа была ошеломлена. Никто не мог произнести ни слова. Марк стал проталкиваться вперед, чтобы забрать Вергинию. Женщины рыдали. Вергиний погрозил кулаком Аппию и выкрикнул: «Я готовил свою дочь для брачной постели, а не для твоего борделя! Ни один человек, носящий меч, не потерпит подобного надругательства!»
Аппий Клавдий был готов к этому. Он объявил, что узнал об опасном заговоре против власти децимвиров, поэтому под рукой у него находится отряд вооруженных ликторов, чтобы навести порядок. Он вызвал их и приказал пустить в ход мечи, чтобы Марк мог завладеть своим имуществом. Каждый, кто воспрепятствует этому деянию правосудия, будет убит на месте, как возмутитель общественного порядка. Марк прошел, прикрываясь стальным кордоном, и завладел Вергинией.
Вергиний, казалось, потерял всякую надежду. Со слезами на глазах он обратился к Аппию Клавдию: «Наверное, я действительно ужасно ошибался все эти годы. Да, возможно, ты прав, и девушка эта не моя дочь. Позволь мне переговорить с ней и с ее няней наедине. Если мне удастся примириться с этой ошибкой, я отдам ее тебе без всякого сопротивления». Аппий даровал ему позволение, хотя теперь, зная о последствиях, хочется спросить почему. Возможно, ему хотелось придать особую пикантность акту овладения девушкой, оттягивая момент, когда она окончательно окажется в руках у Марка, и он ничего не имел против продления суда еще на несколько минут.
Вергиний отвел дочь на небольшую улицу рядом с форумом, забежал в лавку мясника, схватил с прилавка нож и бегом вернулся к Вергинии. Прежде чем кто-нибудь успел остановить его, Вергиний поразил дочь прямо в сердце. Она умерла у него на руках, содрогаясь в конвульсиях и выплевывая кровь, пока он гладил ее волосы и шептал: «Это единственный способ освободить тебя, дитя мое, единственный способ». Шатаясь, он вернулся на форум, держа на руках ее тело. Толпа расступалась перед ним, затихшая от ужаса, так что крик Вергиния разнесся по всему форуму: «Ее кровь на твоих руках, Аппий Клавдий! Проклятие за пролитую кровь моей дочери-девственницы падет на твою голову!»
Катулл замолчал. Я глядел в темноту над нашими головами.
— Ничего себе история, — сказал я наконец. — А что было дальше?
— Вергиний и тот молодой человек, который собирался стать его зятем, подняли мятеж. Власть дециммиров низвергнули. Аппий Клавдий был арестован.
— Он понес наказание?
— Он убил себя в тюрьме, ожидая суда.
— Неудивительно, что Клодии не любят похваляться этим событием. Но я не пойму, какое отношение эта история имеет к Лесбии.
— Не поймешь? Разве ты не видишь, что в их крови течет то же самое безумие? Да, в прошлом у Клодиев много славных моментов, связанных со строительством, созиданием, славой и триумфами. Но есть и другой аспект, есть нездоровая тяга к навязчивости, неспособность видеть дальше той вещи, которую они желают, но которой не имеют. Если уж им случилось захотеть чего-нибудь, они сделают все, чтобы завладеть этим. Абсолютно все! А если их извращенный разум увлечет их на неверную дорогу, не жди, что они смогут понять ошибку и повернуть назад. Нет уж, раз решившись, они будут следовать выбранным путем, пусть даже он приведет их к катастрофе. И все это во имя любви! Они готовы поставить все на один неверный шанс, надеясь, что при броске костей им выпадет Венера.
— Ты уверен, что говоришь о Клодии? Или ты описываешь себя, Катулл?
Он надолго замолчал, прежде чем ответить:
— Я думаю, что не полюбил бы ее так сильно, если бы мы не были с ней определенным образом похожи.
Он опять надолго замолчал, и я уже решил было, что он заснул, как вдруг он пробормотал:
— Цицерон будет говорить завтра.
— Что?
— На суде.
— Да.
— Ей надо было трижды подумать, прежде чем выступать против него. Цицерон опасный человек.
— Я знаю. Я видел, что он сделал с Катилиной после того, как всерьез вознамерился его уничтожить. И всего этого он добился одними словами.
— Клодия думает, будто все упирается в тело, в половую страсть. Она не понимает власти слов. Вот почему считает мои стихи слабыми. — Он затих, потом снова заговорил: — Цицерон был влюблен в нее однажды. Ты знал об этом?
— Мне доводилось слышать какие-то туманные слухи, но тогда они показались мне ерундой. Чтобы Цицерон полюбил кого-нибудь, кроме себя?
— И все же он был влюблен до безумия. Он был большим другом ее мужа, Квинта. Часто посещал их дом, еще в те времена, когда Квинт был жив и это место было… было достаточно респектабельным, чтобы такой человек, как Цицерон, чувствовал себя там, как дома. Клодия тогда была гораздо сдержанней, более благоразумной, во всяком случае. Думаю, ей нравилось заводить романы за спиной мужа — все эти тайные свидания, опасность быть пойманной, порочное удовольствие наставлять рога мужу. Ну и конечно, замужняя женщина может отделаться от своего любовника в ту же минуту, как он надоест ей…
— Но Цицерон? Это нелепо. Он презирает таких людей, как она.
— Разве есть еще такие люди, как Клодия?
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Возможно, он презирает ее теперь, но тогда… Это было в худший период замужества Клодии, за несколько лет до смерти ее мужа, когда оба они ругались все время, даже на людях. Особенно на людях. Они устраивали скандалы по любому поводу: романы Клодии, карьера ее брата, деньги, политика. Я всегда думал, что Цицерона в ней больше всего привлекала ее способность к аргументации. Он мог и не принимать во внимание, что она красива, но она была к тому же умна и остра на язык. Роскошная красавица, способная в споре заткнуть
