— Да кому эта старая хрень нужна? — даже удивился дед. — Я думал, меня там и отпоют, старый ринг в последний раз разложив. А теперь снова суету наводить.

— Так я риелтор. Могу найти покупателя, — добавил Боря с сочувствием. — Надо?

— Ну… подумать надо, — почесал шапку дед. — Телефон оставь.

Боря продиктовал цифры. А у самого даже карточки по такому случаю не было с контактами. Зато была настойчивость и желание переоборудовать помещение под нужды времени и музыкальной группы.

«Раз Рома в бомбоубежище желанием с бомжами драться заразился и потом в Германию перенёс, значит корни там его. Туда и вернётся», — добавил внутренний голос, пока Боря заставил деда внести свои цифры в телефон, чтобы звонил сразу, как только на его сумму согласится.

Сумма та символическая — миллион. Иной гараж дороже стоит. Но больше никто не даст с учётом ремонта. А ремонта ещё на миллион теперь. И три-четыре на переоборудование в студию. А на выходе пять получается, как минимум, чтобы Роман Новокуров снова пел. И все на этом деньги делали, включая Кобу.

«Это если долгов особых на недвижимости нет, конечно», — тут же прикинул внутренний голос: «Можно было даже ещё скосить цену, если Аглаю подключить для игры».

Игра та враскачку, на понижение. Оба выходят на покупателя, предлагают цену, а потом одна исчезает вдруг с более выгодной ценой, а другой тоже в сомнениях и ещё меньше предлагает. Но кидать старика на такой гнусной схеме Глобальный не собирался, помня о карме и наставлении Стасяна.

Напротив, если бы Стасян в этот момент вдруг прошлое вспомнил, Боря бы сам старику ещё миллион заплатил сверху. А так крановщик скоро вернётся. Но пустым. Устраивать его ещё на работу надо и заново знакомиться. Суета, одним словом.

Все уже разошлись, кроме Дины. Нанай с Моней Яну в магазин увезли. Им затем пост держать у двери бомбоубежища. Пока ключи не выдадут с новой дверью, следить теперь надо, чтобы шпана коробки не утащила. Если Боря раньше не договорится о транспортировке.

Но это точно будет не сегодня. Сегодня проветриваться зданию, выстаиваться, чтобы никто не отравился угарными газами. В любом случае удачно для обоих бывших заключённых вышло — лучше коробки таскать, чем новый срок мотать. А с недоразумением в магазине разберутся позже.

— Борь, — Дина уселась во внедорожник на переднее пассажирское сиденье и призналась. — У меня много вопросов. И за тобой должок. Сегодня я уже натрахалась, конечно. Поспать бы, а не переспать. А вот уже хоть завтра… — недоговорив, она зевнула. — Ну ты меня понял, да?

— Замётано, — ответил Боря, что тоже всю ночь без сна и теперь думал только над двумя вещами. Где кинуть кости на пару часов и как рассказать Валетовым без потерь для психики, что их отец — вор и дальше его совсем не полёт в космос ожидает на пять-семь лет первым марсианским туристом, а острое желание получать письма и посылки с передачками.

Над этим вопросом сантехник подумает завтра, а поспать не помешает немедленно. И отвезя Дину домой вместе с камерой подмышкой, Боря уверенно поехал на квартиру к Степанычу. Там и с отцом поговорит перед работой. И квартира рядом, которую купить можно подешевле. И поспать где найдётся. Так же найдётся где миллионы на антресоль забросить. А то что всё возит в салоне, как миллионер неприкаянный? Вот и Кишка уже стебает. А ведь участковый только про автомобиль знает. И тот далеко не Ламборджини.

«Главное, чтобы налоговая обо всех остальных вложениях раньше времени не прознала», — добавил внутренний голос и Боря повёл внедорожник среди ветхих сталинок в соседний спальный район.

Глава 28

Ну что, народ, погнали?

Сон — это сладость, которая доступна всем в обязательном порядке. И если для мастурбации ещё время и настроение иметь нужно, чтобы реализовать «карманное удовольствие», то сон всем доступен. Было бы где прилечь при малейшем комфорте.

«И чтобы волки под боком не выли», — добавил внутренний голос.

Уже предвкушая эту порцию истинного удовольствия, Боря припарковался во дворе Степаныча и поймал сонным взглядом второй этаж.

Вот — квартира наставника, двушка. Потолок побеленный и люстра хрустальная. Такая, что снимать мучаешься, потом мыть мучаешься, а потом снова мучаешься, когда обратно вешаешь и подсоединяешь. Не для людей она со своим весом в четыре с половиной килограмма, а создана лишь для того, чтобы хозяйки уставали, а мужики матерились. А на фоне этого либо разводились, либо только крепче союзы были. Трудности, вроде как, сплачивают. Правда, никто никогда не скажет, зачем терпеть лишние лишения и почему нельзя просто повесить китайский плафон, весом не более, чем дамская перчатка?

Но то дело вкуса.

А вот рядом — бывшая квартира Никиты Сергеевича Хрунычева, нажитая не честным трудом. Там уже ни люстры, ни плафонов. Шнур с потолка торчит, изолентой подмотанный. И видно всё, как на ладони. Так, как и штор не осталось. Всё выгребли, распродавая с молотка, чтобы долг Хрущ закрывал перед честными людьми, пока срок отбывает. А государство ему в том поможет, лишив необходимости платить за свет и отопление. Оно же накормит, обеспечит мылом и туалетной бумагой, выдаст одеяло и посуду, помоет и даже вяло выслушает, если вздумает письмо написать, чтобы пожаловаться на ненадлежащие условия пребывания.

Если раньше людей вполне устраивало, что в пещере нет пещерного медведя, а при ночёвке в поле змея за щёку не заползает и за пятку не цапнет, то теперь, ходили слухи, даже серийные убийцы в норвежских тюрьмах всё больше комфорта требовали. Интернет им, видите ли, медленный, пудинг не каждый день дают. Да и с каких это пор всего две комнаты на человека выделяют с санузлом отдельным?

«А как же блек-джек и шлюхи?» — усмехнулся внутренний голос.

Боря поморщился. От усталости уже бурчать начал, как дед. Конечно понятно, что квартиру у Хрунычева отжали не просто так, а в назидание другим с их дворцами. Но если он умудрялся людям звонить и по нескольку раз её продавать на воле, то криминальную деятельность свою не прекратил.

«Значит, гречка с котлетой ему на пользу не идёт», — проворчал внутренний голос следом: «Не перевоспитывается ни разу!»

Решив, что вопрос с квартирой решит после сна,