сообщалось, что зоопарк разбомблен и оттуда вырвались звери. Где-то на Красной Пресне уже видели двух крокодилов, пригревшихся в подъезде. В Филях был замечен белый медведь, крушивший супермаркет.

Затемно они добрались до дворца Анвяра. Там никто и не думал ложиться спать. Песни и пляски продолжались еще более остервенело, словно всю компанию накачали энергетиком. В этом чаду Рич разглядел тренера Барбошина без рубашки, который отплясывал лезгинку, тряся неспортивным брюхом. Кто-то из баскетболисток тоже пошел в разнос. Но Нора блюла приличия. Она с широченной ухмылкой уплетала виноград, сидя между подруженциями, конопатой Ниной и маслянисто-черной Лиззи.

Едва переставляя ноги от усталости, Рич доплелся до первого попавшегося стула.

Анвяр хотел его отчитать за машину с вмятинами. Но, увидев студенток, сменил гнев на милость. Заохал, закрякал, растекся медоточивыми комплиментами. Распорядился отвести девушкам самые лучшие места за столом, а загипсованной Лене под гром оваций выделили люксовое инвалидное кресло с электромотором.

Лишь пахучий Валентин был встречен с озабоченным цоканьем. Веселье подернулось суетливой беготней, упавшими стульями. В итоге экзоту поспешно накрыли стол в отдельной каморке в подвале. Тот не возражал. Главное, чтобы ценный пакет был рядом.

Позаботились, конечно, и об Илье. Его отнесли на второй этаж, где им занялся сам Шота Патоевич Кецбая, светило медицинских наук и личный врач Анвяра.

Гвардия наносит удар

Две недели в городе шли кровопролитные бои. Джуги постепенно продвигались к северу Москвы.

Страшно угнетен был Баев тем, что правительственные войска не сумели удержать центр города. Еще сильнее поразило его то, что властям так и не удалось отбить захваченный джугами телецентр «Останкино».

Очередное выступление Гурухана по телевизору, в котром он призвал к международному трибуналу «над Баевым и его кликой», сожгло последние мосты. Владимир Романович понял: примирения не будет. А ведь еще совсем недавно он лелеял надежду, что компромисс возможен. Хорошо еще, что не успел поделиться своими наивными мечтами с соратниками.

По-военному быстро он облачился в боевую форму. Бронежилет, титановая защита конечностей. На голову – шлем из легированной стали. Экипировка сковывала движения, зато обеспечивала максимальную защиту.

Воробьевы горы были средоточием правительственных войск. Баев выпрыгнул из землелета, сбежал по откосу и быстрым шагом дошел до асфальтированной площадки, на которой выстроилась бригада гвардейцев в желто-черных комбинезонах и шлемах. В своей амуниции они были похожи на шмелей.

Речь Баева была краткой:

– Страна в опасности. Орда смутьянов хочет захватить столицу, чтобы посеять в ней хаос и разруху. Мы им этого не позволим. Гвардейцы, пойдите и покажите им свою силу! С нами великий Саяр!

Владимир Романович поднял руки и соединил четыре пальца в виде прямоугольника. Двухметровый полковник скомандовал:

– Карты к бою!

Гвардейцы выхватили из нагрудных карманов банковские карты.

– Зарррряжай! – гаркнул командир.

Желто-черные бойцы метнулись к длинной шеренге банкоматов.

Уже через десять секунд они стояли в строю с заряженными банковскими картами на изготовке.

«Молодцы», – мысленно похвалил Баев. Не солдат, а разработчиков зарядного обеспечения.

Еще недавно на боевую зарядку одной банковской карты приходилось тратить полминуты: пока введешь код, пока выберешь на экране операцию «Зарядить». Сейчас благодаря новой технологии достаточно просто приложить карту, и вся операция совершается автоматически за считанные секунды.

До последнего момента Владимир Романович не хотел использовать этот козырь. Надеялся, что удастся победить джугов малой кровью, без банкоматов. Ресурс стратегический, боезаряд в них десятилетиями накапливается.

Но ситуация в городе зашла слишком далеко. Поэтому, скрепя сердце, он отдал приказ.

Вооруженные убойным оружием, гвардейцы попрыгали в БТР-землелёты, которые умчали их на поле боя.

Не успел Баев выпить кофе, как позвонил Яша Кирсанов. Он захлебывался от возбуждения:

– Владимир Романович, есть… нашли… Мы поняли, почему их так много. Эти бородатые… их можно остановить.

Чуть успокоившись, Яша все объяснил. Один из передовых отрядов саяров захватил в плен джугского командира. С него сорвали шкуру, прежде чем тот сумел оказать сопротивление. Лишенный силы, джуг под пытками выдал секрет бородачей.

– Теперь мы примерно знаем, как это работает. Есть транслятор, который посылает бородачам волну, и это их зомбирует. Даже самые тихие и мирные становятся яростными смутьянами. Вы меня слышите, Владимир Романович?

– Слышу.

– Только прикажите!

– Хорошо, действуйте. Только послушай, Яш… Без лишнего кровопролития, ладно? По возможности гуманно.

– Окей.

Через сорок минут над центром города, кишевшим разъяренными бородачами, закружили землелеты. Почти одновременно у всех машин открылись клапаны, в воздухе запахло цветочной отдушкой. Над улицами Москвы поплыл сомнамбулический газ.

Народ бросился врассыпную, но поздно. Сонный газ уже клубился над всей Красной площадью, заныривал в переулки, доставал в подземных переходах. Человеку достаточно было сделать один вдох, чтобы свалиться без памяти.

Газ быстро сделал свое дело. Толпа крикунов, еще минуту назад роившаяся у памятника Минину и Пожарскому, превратилась в обездвиженные тела. Вниз с землелетов полетели веревочные лестницы, по ним сбежали брадобреи в противогазах с чемоданчиками. Рассредоточившись по площади и окрестным улочкам, они набросились на обладателей всевозможных бород. Вгрызлись бритвами в окладистые веники, эспаньолки, бесформенные мочалки, шкиперские полудужия и прочую растительность. Обливаясь потом, цирюльники спешили состричь всю эту разнообразную волосню. Выбившихся из сил сменяли их коллеги в противогазах.

За полчаса они не управились. Некоторые недобритые очухались, их окатили новой порцией газа.

Всех, кто был на Красной площади и на Тверской, Неглинке, Петровке, Большой Никитской, благополучно добрили. Сияя гладкими и розовыми на морозе лицами, кое-где с порезами, недавние смутьяны словно очнулись от морока. Сконфуженно озирались они по сторонам. Кто-то просил закурить, кто-то в недоумении поднимал с мерзлой брусчатки клок чужой бороды.

Вздыхая, выбритые люди побрели по домам с чувством неизъяснимой печали и недосказанности.

Весь центр города теперь усеивали разномастные бороды – темные, пегие, седые, светлые, рыжие. На улицы выехали грязесосы-утилизаторы.

Аналогичную операцию провели в других кварталах города, где бесчинствовали бородатые смутьяны. Правда, кое-где организаторы массового бритья дали маху. Один землелет задел хвостом семнадцатиэтажку и рухнул, расплющив пилота, брадобреев и нескольких бородачей. А в другом районе газ своровали, и он оказался слабоват – бородачи очнулись раньше времени и набросились на цирюльников. Пришлось спешно открыть огонь. В итоге вместо выбритых покорных граждан получили кровавое месиво из своих и чужих.

Но в целом с задачей справились. В тот же день в Госдуму был внесен и молниеносно принят закон о запрете бород и барбершопов. Отдельной статьей была прописана рекомендация священному Синоду и верховным органам других конфессий – «о приведении внешнего вида представителей клира в соответствие с требованиями, действующими на территории РФ».

К вечеру Баеву доложили, что в Подмосковье разбомблен