ходило столько слухов. Десятки запертых шкафов и витрин, уставленных редчайшими книгами и древними артефактами. Затейливые названия старинных фолиантов так и бросались в глаза, о большей части из них я вообще ничего не знал, и надеюсь, что никогда не узнаю, — столь пугающая мудрость сокрыта в них. Так или иначе, но они больше не интересовали меня, за исключением латинской версии «Некрономикона», XIV века, жалкие обрывки перевода которого затерялись в читальном зале. Этот латинский текст был куда ближе к своему утерянному арабскому оригиналу, и куда полнее найденного мною в сыром подвале перевода Джона Ди. По наставлению профессора я отыскал в книге ритуал с заклинанием на языке Акло и ещё один символ, именуемый знаком Стража. Всё это должно было запереть зло под Сторожевым холмом, оградив его от нашего мира, пока оно не принесло в него чудовищные разрушения, ещё большие, чем двадцать лет назад.

В «Некрономиконе», я также отыскал мрачные откровения Безумного араба о ритуалах и союзах между людьми и пришельцами из-за Грани, которые заключались на вершинах холмов в Ночь костров. И об отвратительных существах, которые рождались от таких союзов. Одни из них от рождения не были похожи на людей, и в них преобладала противоестественная природа второго родителя. Другие же не многим отличались от смертных, но вырастали быстрее и обладали мудростью, какую иные люди не приобретали и к глубокой старости. И всем этим отродьям была уготована судьба ключа, способного разрушить печати, запирающие Врата, и призвать проклятых Древних богов. Всё то, о чём мне говорил Морган. Но была там и ещё одна фраза, от которой я похолодел и вновь ощутил близость бездны, на краю которой оказался ещё не так давно. Строка гласила: «По смраду узнаете их»- по тому самому неописуемому, звериному смраду, который исторгался из пасти космического хаоса.

Я просидел в хранилище библиотеки за переводом нужных мне отрывков до позднего вечера, а тем временем состояние профессора сильно ухудшилось, он впал в беспамятство, которое сменилось агонией. Всё это время на дереве за окном его комнаты, не умолкая, кричала стая козодоев, как казалось, в такт тяжёлым хрипам Моргана, переполошив своим оглушительным стрёкотом весь город. Именно так, согласно старинным индейским легендам, эти адские птицы закликают души умирающих, но их вопли были настолько оглушительны, что в мои мысли закралось тревожное сомнение, суждено ли увидеть рассвет не только профессору, но и всему Аркхему, если я не потороплюсь.

Из хранилища я заехал на Вашингтон-стрит, по ранее указанному Морганом адресу, где уже были готовы к моему приезду. Стоило мне заглянуть в полученный там саквояж, как я понял, что профессор предполагал окончательно стереть с лица земли то, что осталось от дома Уэтли вместе с туннелем под ним. Внушительная связка динамита могла навсегда обрушить и все планы тех, кто, как и Нэйтан, охотился за наследием Вилбура и жаждал завершить начатое им дело.

Я убеждён, что мой переезд в Аркхем был не случаен. Теперь тяжкая ноша стража и хранителя тёмных секретов прошлого Данвича легла на мои плечи. Но я крепок телом и духом, не то что немощный старик, и в моём лице у нового кошмара появился достойный противник. Мне предстоит вернуться в заброшенную деревню, несмотря на обвалившийся мост и начавшуюся сильную грозу. Я обязан остановить Нэйтана Бишопа и его полоумную бабку, патронов в моём Кольте хватит для них обоих, и я знаю, как бороться с тем, что не способны остановить обычные пули. Однако же если мне не удастся вернуться живым, то пусть моя несчастная история послужит предупреждением всем жителям Аркхема и Новой Англии. Никогда не следует тревожить ужасные тайны Данвича, тем более ради праздного любопытства: цена этому слишком высока.

Памяти профессора Фрэнсиса Моргана

В ночь с 22 на 23 марта в Аркхеме на 68 году жизни скончался Фрэнсис Морган, всеми уважаемый профессор Мискатоникского университета, посвятивший себя преподаванию сравнительной анатомии. Последние годы жизни профессор провёл в Пенсильвании, но навсегда остался достойным жителем Аркхема, сделавшим свой вклад в историю города. Прощание с профессором состоится25 марта в 11 часов дня в Церкви Христа, после чего он будет похоронен возле своих достопочтимых коллег и соратников Генри Армитейджа и Уоррена Райса, погибших в 1928 и 1929 годах.

«АркхемЭдвертайзер», 23 марта 1949

Ураган

Минувшей ночью сильный ураган обрушился на ДолинуМискатоника. По сообщениям местных фермеров, яростные вихри с корнем выворотили множество деревьев в лощине Холодного Ручья, сорвали крыши с примыкающих к ней хозяйственных построек нескольких ферм, а наутро некоторые хозяева не досчитались целого десятка голов своего скота. Больше всего пострадала давно заброшенная деревушка, к северу от Аркхема. Сам же Аркхем, как и близлежащие Кингспорт, Дьюсбери и Эйлсбери, бедствие обошло стороной.

Единственной жертвой урагана стал сорокалетний мужчина, чьё тело было найдено на берегу Мискатоника, недалеко от сгоревшей водяной мельницы в районе Эйлсбери. Как удалось выяснить полиции, погибший Дж. Вилтерс приехал в Аркхем 19 марта, чтобы занять место преподавателя фольклористики в Мискатоникском университете. При погибшем был обнаружен пистолет Кольт без патронов. Позже отыскался и взятый им напрокат автомобиль, увязший в грязи на одной из сельских дорог, недалеко от Биллингтонского леса.

Полиция предполагает, что мужчину сбросило с моста или крутого склона реки сильным порывом ветра, после чего бурное течение пронесло несчастного несколько миль по каменистым порогам. Однако у следствия ещё остаются вопросы относительно того, было ли это всего лишь несчастным случаем или же убийством, поскольку причиной смерти погибшего явилось не утопление, а многочисленные травмы, полученные им не при ударах о камни, а при падении с высоты, значительно превышающей склоны Мискатоника. Расследование по этому делу будет продолжено.

«Эйлсбери Транскрипт», 24 марта 1949

Борис Мышлявцев

Чужая чёртова жена

2016

1

В тысяча девятьсот девяносто четвертом Курт Кобейн умер, и мы разъехались кто куда. Исчезло солнце, которое несколько лет притягивало все эту чёртову кучу планет и астероидов. В основном астероидов, крупных личностей среди нас было не так уж и много.

(Но размера Цереры некоторые достигали, и сейчас их имена вполне себе на слуху где-нибудь в провинциальных инди-сообществах, а некоторые даже и на национального уровня площадках. Да, кстати, если кто не знает: Церера — это такой офигенно большой безвоздушный камень, что болтается между Марсом и Юпитером. Видите, спецкурс по астрономии я неплохо усвоил.