Шрифт:
Закладка:
Сам Мирко держался, насколько мог, в стороне, ему нельзя было рисковать и привлекать к себе лишнее внимание. Со смерти Даники он общался только с теми женщинами, от которых беды не будет. С многими у него сложились теплые дружеские отношения, и он с удовольствием навещал их в городах. Они, конечно, удовлетворяли и его потребность в любви, но не только. Ему нравилось болтать с ними обо всем подряд наедине. Это тоже его расслабляло. Если Додо был поблизости, он просил женщин не слишком громко вести себя в процессе. Ради своего друга. И они старались. Некоторые спрашивали, не хочет ли и друг заглянуть на огонек, но Мирко отказывался от приглашения. Он иногда жалел, что Додо не доведется испытать любовь, тем более в безопасной обстановке, но не мог позволить, чтобы это случилось. Объяснить почему было слишком сложно.
Мирко не был заинтересован в большем, чем эти ни к чему не обязывающие знакомства. Он не хотел себя связывать. Сильнее, чем сейчас.
Этим воскресеньем хозяин фермы не участвовал в бочче. Говорили, он занимается счетами. Толстуха-ключница заболела и лежала в своей комнате. Ничего серьезного, но хозяин все же позвал врача. И это в воскресенье! В вопросах здоровья он был необычайно осмотрителен и добр по отношению к своим работникам. Они не должны были страдать зазря, а он, со своей стороны, не хотел надолго остаться без ключницы.
Врач зашел к мужикам поиграть после того, как осмотрел пациентку. Приятный мужчина, Мирко он сразу же понравился. Было что-то безусловно азиатское в его блестящих волосах и улыбчивых глазах. Он устроился рядом с Мирко, тот протянул руку.
– Добро пожаловать, док. Меня зовут Мирко.
Обращению «док» он научился в свое время в Америке. У Йована и Агаты был друг-врач, которого никогда не называли иначе и от которого всегда пахло спиртом. Сейчас слово показалось неуместным, и Мирко тут же раскаялся. Врач улыбнулся.
– Просто Ли, – сказал он Мирко и протянул руку, мягкую, словно женскую. Он говорил с легким акцентом и особенной мелодией. Мелодия бронзы, подумал Мирко.
Мирко уже не переживал, когда нужно было называть свое имя. Тревога осталась в прошлом, много лет назад. Все успокоились, как он тогда и надеялся. К тому же «Мирко» – не такое уж редкое имя в тех краях, скорее наоборот.
После того как они с Леоном сбежали, он поначалу боялся, что их станут искать либо опознают, поэтому в первые несколько лет они подрабатывали выпасом овец на горных пастбищах, где никого не интересуют драмы долины. Все шло хорошо, и постепенно Мирко расслабился. Помогало еще то, что Леон так быстро рос, что никто не принял бы его за маленького мальчика, каким он был на самом деле. В какой-то момент он уже не смог называть его младшим братом. Он стал двоюродным братом. И еще Додо. Надежнее было позабыть имя Леон.
В первое время Мирко использовал любую возможность раздобыть газету, в надежде, что там будет что-нибудь о смерти Карла и исчезновении Даники. Поскольку доступ к новостям появлялся урывками и он не рисковал никого расспрашивать и обнаруживать свой интерес, он продолжал жить в неуверенности. Единственное, что он обнаружил, это маленькая заметка о том, что смерть расследуется как возможное убийство. Только через полгода он наткнулся на более длинную статью в старой газете и тогда узнал, что произошло.
К своему удивлению, он прочитал, что подозреваемым считался болгарин. Судя по всему, сильно было подозрение, что он убил Карла в поле ударом тупым предметом в голову. Тем не менее нельзя было исключать, что Карл просто упал и ударился головой о камень. Наконец, повинным во всем несчастье мог быть медведь, изуродовавший тело Карла. Да, медведь мог быть повинен в смерти Карла. Таким образом, по-прежнему не было ясности, шла ли речь о преднамеренном убийстве, случайности или же все можно приписывать превратностям природы в лице злобного медведя. Не было ни малейшего сомнения в том, что болгарин в деле как-то замешан. Свидетель видел, как он рано утром уезжал с фермы, к тому же была установлена связь между этим чужаком и цирковым фургоном в амбаре. Полиция ухватилась за его кандидатуру, выяснив, что на родине его разыскивают за изнасилование и убийство. Они считали эту версию обоснованной.
Что касается Даники с сыном, все поверили в их отъезд из страны вместе с болгарином, возможно, они спрятались в повозке. Многие стали свидетелями того, что Даника общалась с болгарином несколько дней назад, а бармен рассказал, что болгарин заинтересовался именно Даникой. Все предположили, что этот извращенец заманил ее в ловушку, и теперь боялись за жизни ее и сына. Пока не доказано обратное, Данику считали невиновной.
По крайней мере, в убийстве.
В самом низу статьи упоминали необычное обстоятельство, что в ту же ночь соседняя ферма пала жертвой молнии и семья из трех человек сгорела внутри. «Несчастье не приходит одно», – писал автор в последней строке.
Мирко редко испытывал такое облегчение, как прочитав эту статью. Он отпраздновал, открыв бутылку настойки и подарив Додо кролика, который прожил целый день в нежных руках нового хозяина.
Старший из сыновей в то воскресенье играл, и Мирко обратил внимание, как он искоса смотрит на врача-туземца. Второй сын наверняка в доме и помогает папе присматривать за сестрой, решил Мирко. Но тут он появился рядом. Он подошел к брату и что-то ему прошептал, после чего оба осмотрелись с неестественно спокойным видом. Второй направился к амбарам, а первый как ни в чем не бывало продолжил играть, но поглядывал на брата. Мирко проследил взглядом за братом, который открыл дверь в один из амбаров и зашел. Чуть позже он вышел и открыл другую дверь в другое строение. Он что-то искал. Или кого-то. Наверняка сестру.
Мирко попросил Додо играть с мышами в самом дальнем из амбаров, подальше от него. Рано или поздно его тоже найдут, но какая разница, подумал Мирко. В том амбаре не было ничего такого, от чего можно было бы ждать беды. Просто огромный сеновал. Никаких животных, кроме мышей, которых никто не воспрещал душить. Да, там еще была кошка, но они умели благоразумно держаться на расстоянии. Только бы брат с ним не заговорил, а то собьет с толку,
