Шрифт:
Закладка:
— Он думает, что этот амулет нужен ведьме для ритуала, — не выдержал Хал, передав в одном предложении всю суть дела. — Поэтому уничтожил его.
Ван обиженно надул губы. Ему очень не понравилось, что змей перебил его.
— Это правда? — спросила Маша.
— Да. Я даже не думаю, а знаю, что это поможет, — уверено заявил колдун, выпятив грудь вперед. — Без амулета Гаяна не сможет провести ритуал.
— Но это не отменяет того, что она придет за нами, — с оттенком грусти в голосе сказала Маша.
Она вдруг почувствовала страшную усталость. Захотелось лечь в теплую постель, накрыться с головой одеялом и, свернувшись клубочком, отправиться в сонное царство.
Спустя некоторое время, когда Маша уже допила холодный чай, вернулась хозяйка избы, которая уходила в лес за травами. Заметив сидевших рядом с Машей Хала и Вана, Радмила удивленно приподняла вверх правую бровь. Неопределенно хмыкнув, она вытащила из корзины собранные травы и принялась отъединять листочки от стеблей.
Выйдя из-за стола, Маша подошла к знахарке и спросила у нее разрешения подремать в ее кровати.
— Отдохни, дитя мое, — ответила Радмила, погладив девушку по волосам. — Тебе надо набраться сил.
— Тогда мы пойдем, — сказал Хал, поднимаясь с лавки. — Не будем мешать.
Колдун неохотно встал и последовал за змеем к выходу из горницы.
— Ван, — неуверенно окликнула его Маша, отведя взгляд в сторону. — Можешь остаться?
Ее вопрос озадачил не только самого Вана, но и всех, кто был в горнице. Радмила даже перестала возиться с травами и замерла в ожидании продолжения. Хал же, занося ногу через порог, оступился и упал бы, если б вовремя не схватился за дверной косяк.
— Не хочу засыпать одна, — смущенно призналась Маша, все еще избегая смотреть на колдуна.
— Хорошо, — хрипло сказал он. — Я останусь.
Маша кивнула и, резко развернувшись, зашагала в комнату, смежную с горницей. Расшнуровала потрёпанные временем и долгим путешествием кеды и залезла под тяжелое одеяло. Ван неуверенно вошел в комнату и, потоптавшись у двери, шагнул к Маше. Девушка отодвинулась к стенке, освобождая место для колдуна, но тот сделал вид, что не заметил ее приглашения, и, опустившись на пол, привалился спиной к кровати.
— Ты не хочешь спать? — спросила Маша, обнимая пахнущую сухими травами подушку.
— Я не сплю.
— Прости, я забыла…
— Ничего.
Маше многое хотелось сказать Вану, но она никак не могла решить, с чего лучше начать. Ей надо было сказать, что она уже не злиться на него за то, что он обманывал ее и пытался хитростью забрать ее душу. А еще поблагодарить за помощь в побеге и за то, что он нашел способ помешать планам Гаяны. За то, что сбежал с ней и терпеливо сносит косые взгляды ее друзей. И за то, что просто находится рядом. Чувство того, что он — это вторая половинка ее души, окончательно вернулось к девушке, возрождая внутри нее те теплые и нежные чувства, которые она питала к юноше из ее снов.
— Знаешь, мне не хватает наших снов, — призналась Маша.
— Я могу принять облик себя прежнего и прийти к тебе, когда ты уснешь, — предложил Ван.
— Нет. Мне не нужно притворство. Хочу, чтобы ты был собой.
Колдун печально усмехнулся.
— Никому не нужны мы настоящие.
— Мне ты нужен, — уверенно сказала Маша.
Ван повернулся к ней лицом и пристально всмотрелся в глаза девушки.
— Правда? — спросил он.
— Правда, — тут же ответила она.
— И тебя даже не волнует тот факт, что я хотел забрать твою душу? Что все это время лгал тебе и водил за нос? Что превратил то, к чему ты так уверенно стремилась в один большой и хорошо спланированный обман?
— Видимо, не такой уж хороший, раз Гаяна его раскусила, — хохотнув, заметила Маша.
Ван закатил глаза и тоже усмехнулся.
— И ведь не поспоришь.
Машу клонило в сон со страшной силой, но она усиленно этому сопротивлялась. Ей не хотелось упускать возможности поговорить с Ваном по душам, с глазу на глаз, как тогда, в темнице, когда она впитывала его откровения как губка, невольно возвращая назад доверие к нему.
— Знаешь, я тут подумал, — тихо начал Ван. — Если ты не можешь меня простить, то и не надо. Хал прав: я сделал много плохого, и этому нет прощения.
— И что же ты сделал?
Вопрос сам слетел с языка, Маша не хотела его задавать, но было уже поздно. Она понадеялась, что колдун на него не ответит, но Ван поступил иначе. Теперь, когда у него развязался язык, он уже ничего не скрывал.
— По моей вине ты чуть не погибла от кинжала упыря — это раз, — начал перечислять колдун, загибая пальцы. — Я морочил тебя во сне, прикидываясь тем, кем не был — это два.
— Ты прикидывался прежним собой, — поправила его Маша. — И это, кстати, помогло тебе сблизиться со мной и, как ты сказал еще в темнице, снова почувствовать себя живым.
— И все же обманывать — плохо, — настаивал Ван.
Продемонстрировав ей второй загнутый палец, он продолжил:
— Так, что же было дальше? Ах, да! Я подговорил Ведану отправить вас в Орлиное Гнездо — это три.
— Я чувствовала, что Ведана какая-то мутная, — хитро прищурившись, заметила Маша.
Ван окинул ее скептическим взглядом.
— Да брось, ничего ты не поняла. Сидела за столом и спокойно уплетала княжеские харчи, уж я-то видел.
— Я и забыла, что ты следил за мной днями и ночами, — скривилась Маша.
Весело рассмеявшись, колдун забавно поиграл бровями. Приподнявшись, Маша схватила подушку и запустила ее Вану в лицо. Колдун поймал снаряд и подложил его себе под голову. Оставшись без подушки, Маша положила голову на ладони и уставилась на Вана.
— Кажется, мы сбились, — пробормотал колдун, глядя на свои загнутые пальцы. — Что же было дальше?
— Ты спас нас от Одноглазого Лиха.
— Нет, мы считаем только плохие поступки.
Маша надула губы.
— Четвертое — это озеро с русалками, — Ван загнул еще один палец.
— Разве это ты натравил их на нас? — удивилась Маша.
— Нет. Зато я позволил Гаяне сделать это. Не уследил. Да и если бы уследил, возможно, ничего бы не предпринял.
— Нет, — упрямо сказала Маша. — Это не считается! Разгибай палец. Давай-давай!
Ван неохотно распрямил безымянный палец.
— Ты хочешь видеть меня таким, каким я не являюсь, — пробормотал он.
— Ну уж нет, я просто не приписываю тебе дела других. Дальше.
— Дальше я подговорил Елисея на обман. Рассказал ему, что его жена у
