Шрифт:
Закладка:
Прервала наше уединение горничная Владимира Викентьевича, которая постучала и сообщила через дверь, что меня ожидает в гостиной Юрий Александрович Рысьин.
— А этому-то что нужно? — проворчала Оленька, с неохотой выпуская мою шерсть из своих цепких лапок.
Всё-таки интересно, какой у неё хомячок. Наверняка такой же миленький, как и у Николая, и с такой же нежной шёрсткой. Просто подруга комплексует из-за размеров: по сравнению со мной нынешней она выглядела бы совсем крошечной. Так и я наверняка потерялась бы на фоне каких-нибудь Слоновых или Китовых. Интересно, есть ли такие?
— Хочет сгладить впечатление после вчерашнего, — предположила я, с неохотой вставая и потягиваясь. — Вчера он несколько… увлёкся не тем, чем нужно.
И не тем, кем собирался. Поэтому я была уверена, что Юрия увижу ещё не скоро, минимум через пару дней, когда улягутся впечатления от его приставаний к представителю другого клана. Но, видно, Юрию не свойственно долго переживать.
— Пожалуй, мне не стоит с ним встречаться, — решила Оленька. — Как раз письмо Коле напишу, пока время есть. А ведь ещё уроки делать.
Она тяжело вздохнула и деловито утопала, воспользовавшись тем, что я не успела одеться. Пока я натягивала всё, что нужно, и восстанавливала несколько потрёпанную в результате то ли превращений, то ли Оленькиных стараний косу, подруги и след простыл. А вот след Юрия, напротив, был свеж и горяч. Я чуть трансформировалась, только чтобы лучше чувствовать запахи, и с удовлетворением убедилась, что была права: запах Юрия имел уже отмеченную мной нотку. Что ж, одной загадкой меньше.
— Лизанька, добрый день! — экспрессивно приветствовал меня Рысьин. — Выглядишь чудесно, моя дорогая.
— Добрый день, Юрий Александрович. Чему обязана вашим визитом?
— Лизанька, к чему такой тон, — обиделся он. — Я ничуть не виноват во вчерашнем. Уверяю тебя, я не принимаю настойку валерианы в зверином облике, что бы кто ни говорил. Это гнусный поклёп.
— Юрий Александрович, мне нет дела до ваших увлечений, — немного удивлённо ответила я. — В конце концов, каждый индивидуум имеет право сходить с ума, как ему заблагорассудится, лишь бы он не мешал остальным.
Но моя толерантность произвела совсем не такое впечатление, на которое я рассчитывала.
— Лиза, я не принимаю настойку валерианы! — возмущённо заорал Юрий. — Поверь мне!
Он выглядел настолько невменяемым, что я скорее поверила бы, что он уже давно и прочно сидит на валерианке, чем что он её не употребляет вообще. Или даже сидит на чём-то более серьёзном. Но говорить такое было бы неразумно.
— Если вам будет легче, поверю, — согласилась я. — И если это всё, ради, чего вы приходили…
Говоря это, я мелкими шажками совершала отступление к двери гостиной. Если уж кто-то будет громить мебель Владимира Викентьевича, пусть это происходит без моего участия.
— Не всё, — возразил мгновенно успокоившийся Юрий. — Я выполнил твою просьбу, Лизанька.
Только тут я заметила на столике свёрток явно со стопкой книг и рванула к ним. Неужели это книги по магии, которые он обещал достать? Бечёвка под ногтями никак не хотела развязываться, а разрывать упаковку в клочья — значит, поддаваться звериной части личности. Или человеческому нетерпению. Но всё равно поддаваться. А я развиваю контроль.
— Лизанька, не торопись, теперь никуда не убегут твои книжки, — умилённо мурлыкнул Юрий прямо мне в ухо.
Бантик наконец дрогнул и пополз, обёрточная бумага развернулась и моёму взгляду предстали три увесистых томика.
— О-о-о, — только и смогла я выдавить восхищённо.
Потому что на томиках было написано крупным шрифтом «Основы общей магии», а мелким «Учебное пособие в трёх томах для офицеров царской армии, не изучавших магию ранее».
Подходил ли этот трёхтомник для самостоятельного изучения? Вряд ли составители на это рассчитывали, поскольку сразу несколько просмотренных разделов начинались с предупреждения, что практические занятия непременно должны проводиться под наблюдением преподавателей. «Во избежание жертв». Правда, без уточнения, кто предполагался в жертвы: обучаемые или их окружение. В любом случае преподавателя брать было негде. Не идти же с эти вопросом к Шитову?
— Лизанька, ты же понимаешь, что эти книги нельзя никому показывать? — встревоженно уточнил Юрий. — Даже Звягинцеву. Ему — в особенности. Он непременно всё расскажет Фаине Алексеевне, а она отнесётся к моей тебе помощи без одобрения.
— Разумеется, Юрий Александрович. — Я ему улыбнулась и начала складывать упаковочную бумагу. Как укрыть сами учебники от посторонних взглядов, я уже придумала, осталось убрать следы того, что их вообще сюда приносили. — Как жаль, что я не могу создавать желаемые иллюзии. А то бы вы ушли отсюда с таким же свёртком.
— Я? — удивился Юрий. — Лизанька, я же офицер, я не могу расхаживать по улицам, держа в руках посторонние предметы.
— Урон офицерской чести? — усмехнулась я.
— Разумеется, — несколько недоумённо ответил он. — При военной форме не полагается носить в руках ничего, кроме планшета.
— Экая у вас хрупкая честь, — посетовала я. — Как же вы несли книги сюда?
— Нёс не я, — снисходительно пояснил Юрий. — Лакей отца.
— И вы ему доверили столь ценную вещь?
— А что делать? Не мы выбираем правила. Но мы можем выбрать, куда пойти, — неожиданно сказал он. — Лизанька, приглашаю тебя на прогулку и отказа не приму.
И этак выразительно глянул: мол, в долгу ты теперь у меня, дорогая. В неоплаченном или в неоплатном, это уж как получится.
— Но мне нужно заниматься, — попыталась я увильнуть от немедленной выплаты.
— Магия от тебя никуда теперь не убежит.
— У меня, кроме магии, ещё много заданий из гимназии, — заметила я.
Не то чтобы я собиралась отложить только что полученные книги и взяться за немецкий с математикой, но нужно же показать, что незанятого времени у меня не осталось вовсе. А если и осталось, то не для прогулок с Юрием.
— Вот и я про что, Лизанька. — Он со сноровкой, явно выработанной неоднократными тренировками, подхватил мою руку, поднёс ко рту и поцеловал. Нежно так поцеловал, со значением. — Не бережёшь ты себя. Похудела, осунулась. А ведь ты ещё после нападения не восстановилась.
Руку он отпускать не торопился, прижал к груди и посмотрел настолько выразительно, как умеют делать только котики. И мне почему-то сразу пришло в голову, прилично ли вообще его принимать без Владимира Викентьевича. А то так посидишь на диванчике с гостем раз, другой, а потом окажется, что ты уже скомпрометирована по уши и нужно выходить замуж за этого нелюбителя настойки валерианы. Хорошо хоть двери в гостиную открыты и прислуга если что подтвердит, что между нами ничего не было.
