нравится… – Уф… – быть ко всему подготовленной.

– К Армагеддону?

– К отпуску с двумя детьми. – Прыг. – Кто знает, сколько нам понадобится смен одежды, и я взяла с собой хорошую камеру, потому что, сам понимаешь, воспоминания, а потом книги занимают кучу места.

– Сколько книг ты взяла?

– Пять.

– Господи…

Я фыркаю.

– Это серия, Дин.

Дин усмехается, спасая меня от мучений и сталкивая с чемодана. Он кладет ладонь на верхнюю крышку и нажимает, успешно застегивая замок с первой попытки.

Я откидываю волосы назад, поджимая губы.

– Это было довольно сексуально.

– Только тебя можно возбудить застегиванием чемодана. – Он подмигивает. Я ехидно прищуриваюсь.

– Будем надеяться, что это так.

Мы собираемся поцеловаться, когда к нам кое-как подходят Мэнди и Рид с четырьмя собаками под ногами.

– Простите, что опоздали, – говорит Мэнди, подхватывая Пенни Лейн на руки и осыпая поцелуями ее мордочку. – Зверюшки готовы нас принять?

Джуд, Люси и Ригби терпеливо сидят, виляя хвостами, пока Пенни снова садится между ними. Мэнди постоянно нянчится с собаками. Раз в год она с мужем Ридом забирают животных к себе домой, когда мы отправляемся в наш ежегодный отпуск.

Мэнди и Рид женаты уже семь лет. Рид сделал предложение в канун Нового года, всего через месяц после своего разговора с Дином, и год спустя Мэнди пошла к алтарю. Наконец-то мне выдалась возможность быть подружкой невесты на свадьбе моей сестры, а Дин стал шафером Рида. В тот день было чертовски много слез, радости, и все наконец простили друг друга. Жизнь вернулась в нормальное русло. Потом, спустя полгода, эти роли выпали Мэнди и Риду на нашей свадьбе, и мы все еще немного поплакали.

– Зверинец, похоже, готов, – я улыбаюсь и тянусь к висящим вдоль стены поводкам, а затем оборачиваюсь посмотреть на детей. – Кстати, о зверинце, куда исчезли Эйден и Бруклин?

К нам подходит Дин, быстро обнимает Мэнди и ударяет Рида кулаком по плечу.

– Они на кухне возятся с перекусом.

– Мам!

Я иду на звук своего имени на кухню нашего двухэтажного дома, где обнаруживаю обоих детей, которые трясущимися руками несут с островка кружки с горячим кофе.

Плюх!

Эйден, наш шестилетний сын, приподнимает чашку, из которой через край переливается горячая жидкость.

– Мы приготовили вам кофе! Уже больше восьми часов, а ты обычно его пьешь.

Ну…

Он не ошибается.

Я стараюсь не паниковать, когда темное пятно впитывается в деревянные полы, и принимаю подношение.

– Это так мило с твоей стороны. Но он очень горячий, поэтому в следующий раз позови меня или папу.

Наша пятилетняя дочь Бруклин ставит свою кружку на стол.

– Вот твой, папа!

Дин отрывается от увлекательной беседы о футболе с Ридом и присоединяется к нам. Тянется за своей кружкой и подмигивает мне.

– Спасибо, принцесса. Какой сервис.

Мы с Дином делаем по глотку своего кофе. Но затем одновременно резко выплевываем его.

Теперь кофе повсюду.

Я начинаю давиться, пока Дин вытирает свою футболку. Мы оба осуждающе смотрим друг на друга, когда оба ребенка разражаются истерическим смехом.

– Попались! – кричат они, сгибаясь пополам в приступе хохота.

Мы с Дином обмениваемся еще одним взглядом. Наши губы растягиваются в улыбке, становящейся все шире и ярче, по мере того как мы осознаем тот факт, что вырастили хитрых маленьких проказников. Очень похожих на нас самих. Затем мы бежим к раковине и принимаемся вытирать бумажными полотенцами соленый кофе с языка, одновременно запивая его водой.

Интересно, не будут ли Мэнди и Рид возражать против того, чтобы взять с собой еще двух зверят?

– Как думаешь, мы можем привезти домой несколько ракушек для бабушки Ашер?

Бруклин вприпрыжку бежит ко мне по берегу, ее ладошки полны красивых ракушек.

По дороге в аэропорт мы сделали короткую остановку в доме престарелых, чтобы навестить мать Дина и передать от детей их поделки. Эйден и Бруклин любят проводить время с Холли, несмотря на ее проблемы с памятью. Теперь ее дверь вся увешана рисунками, поделками и любовными посланиями от детей. Мы проводим с ней несколько часов в месяц, поем песни и рассказываем истории. У Холли случаются периодические прояснения в памяти, особенно когда мы поем.

Она знает каждое слово «Hey Jude», и я не могу не задаться вопросом, помогает ли ей песня справиться с темнотой, как это было со мной.

Я улыбаюсь своей дочери и киваю.

– Думаю, что это замечательная идея. Ей понравится! Не забудь захватить немного и для бабушки с дедушкой тоже.

– Ага! Бабушка обожает ракушки. Мы можем сделать из них ожерелья.

Она убегает к своему брату, возящемуся в песке, ее каштановые волосы развеваются на ветру.

Я захвачена моментом, погружена в свой сон наяву, наблюдая, как двое моих малышей сидят на пляжных полотенцах и наполняют ведерки песком. А потом я чувствую, как меня обнимают за талию и кончики пальцев слегка проникают под ткань трусиков бикини. Я льну к нему, прижимаюсь спиной к его груди, и Дин утыкается подбородком в изгиб моего плеча. Мы стоим так долгое время, оба наслаждаясь близостью, предаваясь воспоминаниям, но при этом полностью присутствуя в блаженном моменте.

Я поворачиваюсь в его объятиях, скользя кончиками пальцев по крепкой обнаженной груди. Без рубашки, худощавый, с подтянутым прессом и широкими плечами – я готова падать в обморок от одного его вида.

Дин наклоняет голову и чмокает меня в макушку.

– У тебя такой взгляд, – шепчет он мне в волосы.

Я обвиваю руки вокруг его талии и крепко прижимаюсь к нему.

– Какой взгляд?

– Как будто ты заново в меня влюбляешься.

Я улыбаюсь ему в грудь, покрывая нежными поцелуями пахнущую морем кожу, в то время как Дин опасно низко опускает руки на мои бедра.

Он хорошо знаком с этим взглядом.

Дин берет меня за руку и тянет к воде.

– Готова?

Нервы покалывает, а сердце танцует в груди. Я следую за ним к кромке воды, где песок соприкасается с водой, и мы замедляем шаг, глядя на ревущие волны.

Сегодня 8 ноября.

Каждый год в этот день мы отправляемся к океану. Я до сих пор помню нашу самую первую совместную поездку через год после того, как мы официально начали наши отношения. Спустя одиннадцать мучительных месяцев ожидания, когда мы виделись только по выходным, Дин наконец смог добиться у профсоюза перевода обратно на свое первоначальное место работы. Но расстояние только укрепило наши чувства и сделало увереннее в нашем будущем.

Через три недели после того, как мы съехались, мы сели в