Шрифт:
Закладка:
Я слышал, как пули вылетели из дула, потом услышал как пули рвут фюзеляж вертолета. М60 Паркера застучал в ответ.
В это же самое время в голове вспыхнула слепящая боль и на мгновение мое зрение застило оранжевым. Я почувствовал, как что-то ударилось о мое тело, а затем странное онемение ниже талии.
— Боже! — ахнул я.
Я посмотрел вниз на свое тело и не увидел мою правую ногу. Мое первое ужасное впечатление было что мне отстрелили ногу по колено. Но я не видел никакой крови.
Боль, шок и смятение охватили меня. Я отчаянно пытался управлять вертолетом и держаться подальше от огня с земли, который все еще велся по нам из вражеского бункера.
Я еще раз взглянул вниз, пытаясь заставить мой пульсирующий мозг признать факт, что одна из моих ног только что оторвалась. Так вот как закончится для меня эта война? Я задумался.
Внезапно, меня осенило, что большая часть боли, которая пульсировала во мне, казалось, исходила от пятки моей правой ноги. Я прижал рычаг шаг-газа левым коленом, перехватил ручку циклического шага левой рукой, а другой рукой исследовал свою ногу. Я похлопал себя по правому бедру и колену, затем провел рукой по голени. Она все еще была у меня! Она все время была там, согнувшись подо мной и болтаясь снаружи вертолета на правой дверной раме. На высоте я часто летал, высунув ногу.
Поднимая ее одной рукой, мне удалось затащить ногу обратно в кабину. Я не видел ничего страшного, кроме того, что на моем ботинке не было каблука. Затем кровь начала вытекать из штанины моего летного комбинезона, и когда ветер подхватил ее, кровь забрызгала меня и всю кабину изнутри.
Поняв, что меня куда-то подстрелили, я нажал на интерком и завопил Паркеру:
— Джимбо, я ранен. У меня нога повреждена!
— Можете лететь, лейтенант?
— Я думаю да. Я собираюсь отправиться в Киен и попытаться сесть там, но я просто не знаю, насколько моя нога меня слушается.
Именно тогда мои нервные окончания осознали, две вещи — что-то повредило мое тело, и что они не собираются это терпеть. Боль стала почти невыносимой.
Голос по VHF на мгновение отвлек меня от моих мучений. Это был Майкл Вудс.
— Эй, Один Шесть, ты немного виляешь. Вы там ОК?
— Мы ОК, Три Пять — охнул я — Но мы получили попадания… я ранен. Думаю, я смогу добраться до Киен. Я думаю, что смогу проделать такой путь.
Закончив разговор с «Коброй», я услышал шорох в кормовом отсеке. Оглянувшись через левое плечо, я увидел что Паркер отстегнулся от своего сиденья, снял шлем и начал выползать через левую заднюю дверь вертолета. Мы были примерно в пятидесяти футах (прим. 30 м) над деревьями и шли на семидесяти узлах. Паркер вылез из вертолета, продвигаясь вперед, чтобы попасть ко мне в кабину.
Борясь с нисходящим воздушным потоком, и крепко держась за край дверки кабины, Джим поставил ногу на верх минигана, а затем залез на левое переднее сиденье рядом со мной. Мне было не настолько больно, чтобы я не понял, что он только что проделал.
Паркер быстро пристегнулся к креслу и подключил свой шлем.
— Я могу помочь Вам с управлением?
— Я могу управиться с ручкой — сказал я — Но моя нога очень сильно болит и мне может понадобиться помощь на педалях.
Джим осторожно положил руки на шаг-газ и ручку циклического шага, затем поставил ноги на педали. По сути, он летел на вертолете вместе со мной.
Среди борттехников не было пилотов, хотя они были знакомы с основами. Они могли держать машину на ровном и прямом курсе, и даже приземляться в некоторых чрезвычайных ситуациях.
Когда Паркер постепенно взял управление на себя и полетел к Киен, я использовал свои освободившееся руки, чтобы похлопать по своему телу и попытаться выяснить, что именно произошло. Убрав ноги с педалей, я ощупал правую ногу и обнаружил, что пуля навылет прошла через мою икру. Но это было не единственное место, которое болело. Кровь также начала скапливаться на сиденье пилота, и моя задница горела как в огне.
Вместе с Паркером, мы по кусочкам восстановили, что произошло. Пуля из вражеского АК прошла через пол рядом с педалями. Она оторвала каблук моего правого ботинка, прошла через икру моей ноги, и, буквально, вынесла мою ногу в сторону, выйдя из двери кабины. Затем, по-видимому, попала в огнетушитель, уложенный справа от моего кресла и рикошетом от моего сиденья прошла через мое бедро. Затем она, очевидно, продолжила свой путь прочь из вертолета.
Мы были так заняты осмотром кабины, что чуть не проскочили Киен. Я взял управление, чтобы помочь Паркеру посадить машину и мы сели прямо у главных ворот базы.
К тому времени, как мы приземлились, я был настолько слаб, что пропустил большинство процедур выключения двигателя. Я пошел прямо через полный стоп газа, выключив батарею, после чего попытался вылезти из машины. Но я не смог. Все, что я мог сделать, это сидеть в кресле, которое к тому времени было полно крови.
Я не помню, чтобы он это делал, но Три Пять сообщил, что меня заберет медэвак «Хьюи» на базе огневой поддержки. Он приземлился вскоре после нас с Паркером и немедленно взял меня на борт, чтобы доставить во Второй Хирургический госпиталь в Лай Кхе.
Перед этим, однако, отвели в палатку батальонного хирурга, где меня осмотрели и наложили повязку на ногу и задницу. Я едва помню, как санитар с медэвака поднял меня на борт медицинского вертолета, прежде чем морфий взял верх и свет погас.
Я постепенно терял сознание во время короткой остановки во Втором Хирургическом в Лай Кхе. Я достаточно проснулся, чтобы понять, что здание госпиталя — это то самое место, где я видел смерть Джима Амея на операционном столе. Это была отвратительная мысль. Я закрыл глаза и отвернулся. Затем я снова был в медэваке и отправился в полевой госпиталь в Лонг Бин, где был всего за пару недель до этого, чтобы навестить Билла Джонса.
Они держали меня в Лонг Бин три дня. Мои раны оказались незначительными — больше неприятными, чем разрушительными. Думаю, я не был образцовым пациентом. К третьему дню в госпитале
