Шрифт:
Закладка:
К полудню этого дня АМСВ сделали на земле все, что смогли. Когда тело сержанта Поттера, наконец-то, извлекли из-под обломков, я на пару минут посадил свою птичку на поляне, чтобы АМСВ могли перенести часть снаряжения Джонса на мою машину для доставки на базу. Там был почерневший от огня нагрудник Джонса, его обугленный шлем и блокнот. По тому, насколько обгорели эти вещи, я не мог представить, как выглядел Джонс.
АМСВ сняли с птички поврежденный огнем миниган и утащили его обратно в зону высадки. Они погрузили его на борт одного из «Хьюи», чтобы отвезти обратно в Фу Лой, дабы он не попал в руки врагу.
Но обгоревший, искореженный корпус машины Один Восемь остался в джунглях. Не было никакой возможности из хаоса скрюченного и расплавленного мусора даже попытаться собрать что-то, что будет снова летать.
Когда я поднимался над джунглями, чтобы направиться домой, я в последний раз посмотрел на обломки вертолета Джонса. Был ли Джонс сбит огнем с земли, или что-то еще, например, удар о дерево, привело к крушению? Пока я пытался придумать объяснение, радио разрушило мои чары. Это был Боб Харрис и он разгадал тайну крушения Джонса.
— Эй, Один Шесть — сказал он — Это Четыре Шесть. Когда мы извлекли тело Чарли Эхо, мы обнаружили, что он был застрелен в голову пулей из АК47. Вероятно он погиб еще до того, как птичка упала на землю.
Это все объясняло. Джонс попал под огонь противника с земли и был сбит в воздухе. Это исключало вероятность того, что он мог врезаться в дерево или попасть в «штопор Хьюза» (конструктивная особенность OH-6, которая могла сделать птичку неконтролируемой и вогнать на вращении в землю, при определенных условиях, когда правый замедляющий поворот выполнялся на низкой скорости).
Четыре Шесть продолжил:
— И мы выяснили, почему «Вьюн» Один Восемь сгорел. Когда он упал на землю, то ударился о пень, который врезался в правый борт сзади. Он пробил топливный бак, разорвал его и позволил горящему топливу стекать прямо по переборке и вниз на плечи и шею Один Восемь.
— Боже мой — поежился я — Так вот что случилось!
Это также объясняло, почему именно эти участки тела Джонса были так ужасно обожжены — его голова, шея и верхняя часть тела.
АМСВ едва успели вернуться на базу с места крушения, как ротная сирена снова взвыла.
Я вернулся в Фу Лой, опередив воздушно-стрелковый взвод, перекусил и устроился в оперативном бункере, чтобы следить за радиопереговорами. Когда я сам не летал, то часто сидел в оперативном бункере, слушая переговоры воздушной разведки. Сегодня днем у нас была пара команд на визуальной разведке в послеобеденное время в непосредственной близости от западной части Трапеции. Все еще был четверг, 11 сентября, хотя из-за утренней трагедии казалось, что этот день длится уже месяц.
Я только сделал первый глоток кофе, когда в эфире раздался голос одного из наших борттехников. Обычно борттехники не выходили на связь за пределами машины, но, видимо, Рыжий Хейс в волнении включил свой передатчик, а не только интерком, когда разговаривал со своим пилотом, Пони Один Шесть.
— Сэр! У меня динки подо мной. Они под нами! Затем раздался громкий доклад от М60 Хейса.
Сквозь грохот пулемета Хейса донесся голос Пони Один Шесть:
— Хорошо, я поворачиваю направо через три шестьдесят.
Только бы не опять, подумал я. Пони один шесть сделал то, что я считал тактической ошибкой для пилота-разведчика в бою. Разворачиваясь вправо на триста шестьдесят на своем OH-6, до того, как уйдешь с линии прямой видимости наземных сил противника, вы возвращаетесь на ту же дорожку, на которой враг вас уже поджидает. Я молча надеялся, что это не будет ему дорого стоить.
Затем Хейс снова заговорил со своим пилотом:
— Лейтенант — сказал он — У меня наготове красный дым, но вы слишком далеко от точки контакта. Повторите заход… повторите заход еще раз.
Даже несмотря на то, что пилоты-разведчики Темных Лошадок много раз говорили ему никогда — НИКОГДА — не возвращайся в точку контакта с врагом тем же путем, по предсказуемой схеме полета, Пони Один Шесть сразу же резко повернул направо на курс 360 градусов. Опять же, прямо над головой сторожащего его врага.
Когда я наклонился, внимательно прислушиваясь — но не в силах ничего сделать, чтобы чем-то помочь, я услышал как Хейс кричит своему пилоту:
— Нет, лейтенант… Отворачивай влево… отворачивай влево. Влево, сэр!
Пони Один Шесть, по-видимому, тогда резко рванул влево, чтобы провести машину через точку соприкосновения и позволить Хейсу сбросить дым. Но дым все еще не был там, где хотел Хейс и Пони заложил еще один резкий левый разворот, в третий раз он привел машину с северо-запада на юго-восток, прямо в поле зрения противника. Это было все, что требовалось Чарли. Противник немедленно выдал шквал огня из АК47, который обрушился на маленький OH-6.
К своему ужасу, Хейс внезапно увидел, как Пони замер на своем сиденье в кабине, ударился головой о переборку, которая отделяла пилота от борттехника, а затем упал вперед в своем кресле, бросив управление вертолетом. Следующее, что помнил Хейс, было пробуждение в разбитой машине на земле, с мучительной болью в ноге и почти оглушительной тишиной джунглей.
Даже не дожидаясь, пока ударный вертолет Пони Один Шесть вызовет оперативный центр для запроса всей роты, сирена взвыла и мы все побежали к нашим машинам. Помощь сбитому разведчику была нашим высшим приоритетом.
Случилось так, что разведчик Боб Каллоуэй (Один Ноль) работал на другой задаче визуальной разведки около того места, где были сбиты Пони Один Шесть и Хейс. Один Ноль был направлен, чтобы немедленно обеспечить прикрытие места крушения, пока остальная часть роты не сможет взлететь и направиться на место. Когда Каллоуэй прибыл на место крушения, он увидел что Рыжий Хейс сидит на земле рядом с разбитым вертолетом, пытаясь разгрузить очевидно раненую ногу и укачивая обмякшее тело своего пилота на коленях.
Когда «Вьюн» падал, он врезался в деревья, рухнул на землю и перевернулся, оставшись лежать вверх дном. Когда Хейс пришел в сознание, он понял, что его колено и лодыжка серьезно повреждены, но ему удалось разрезать привязные ремни Пони, чтобы вытащить пилота из машины на
