Для проведения императорского совещания необходимо было заручиться согласием премьер-министра и обоих начальников Генштабов (армии и флота), но Сакомидзу уже успел получить подписи Умэдзу и Тоёды под тем предлогом, что в таком заседании может возникнуть срочная необходимость. Умэдзу и Тоёда приложили личные печати к соответствующим формам, но попросили Сакомидзу заранее предупредить их в случае созыва императорского совещания. Сакомидзу не выполнил своего обещания и передал Судзуки подписи начальников штабов, не получив на то их разрешения. Таким образом, он просто обвел военное руководство страны вокруг пальца [Sakomizu 1965:259–260; Toyoda 1950b: 210].

Объявление о созыве императорского совещания оказалось шоком для армии. Генерал-майор Macao Ёсидзуми (начальник Управления военных дел Министерства армии) и Дзэнсиро Хосина (начальник Управления военно-морских дел) в сопровождении некоторых других армейских и флотских офицеров ворвались в кабинет Сакомидзу и обвинили его в предательстве. Сакомидзу унял их гнев, сказав, что императорское совещание является открытым форумом, на котором любой член Высшего военного совета может высказать свое мнение перед императором. Так Сакомидзу перехитрил «ястребов» во второй раз [Sakomizu 1965: 260–261]. После созыва императорского совещания игра была окончена. Заговор партии мира увенчался успехом: ей удалось переиграть партию войны, завербовав в свои ряды императора, которому суждено было сыграть ключевую роль в разыгрываемом спектакле.

Почему «ястребы» так легко поддались на уловки «голубей»? Скорее следует говорить о том, что Анами, Умэдзу и Тоёда сами позволили себя одурачить. Им, несомненно, было известно о заготовленном заранее «священном решении» и о том, что императорское совещание неизбежно завершится именно тем, против чего они возражали. Их аргументам за продолжение войны не хватало убедительности, но, представляя военную верхушку, они обязаны были настаивать на этом, чтобы держать в узде своих подчиненных. По словам Тоёды, он поддерживал Анами и Умэдзу, потому что изоляция армии могла привести к восстанию и потому что он верил, что Анами и Умэдзу тоже считали предстоящую капитуляцию неизбежной, хотя и решительно возражали против нее под давлением со стороны радикально настроенных офицеров[381]. Хотя ни Умэдзу, ни Анами никогда открыто не признавали этого, мы можем предположить, что втайне они надеялись, что «священное решение» избавит их от тяжкой необходимости и далее бороться за продолжение войны.

Это совещание сыграло ключевую роль в последовавшем затем решении Японии о капитуляции. Однако есть много неясного как в том, что касается происходившего на самой этой встрече, так и применительно к событиям вокруг нее. Во-первых, там не велось никакого официального протокола, и о ходе императорского совещания нам известно только из воспоминаний его участников, которые зачастую противоречат друг другу. Во-вторых, императорское совещание должно было стать продолжением заседания Высшего военного совета, однако помимо членов «Большой шестерки» на нем присутствовали Хиранума (председатель Тайного совета), Сакомидзу (секретарь кабинета министров), Ёсидзуми (начальник Управления военных дел), Хосина (начальник Управления военно-морских дел), Сумихиса Икэда (глава Управления общего планирования) и Сигэру Хасунума (главный адъютант императора). Неизвестно, кто решил пригласить всех этих людей и с какой целью это было сделано. Вероятно, решение об их участии в совещании было принято тогда же, когда Судзуки обратился к Хирохито с предложением позвать на эту встречу Хирануму. Двоих помощников Анами и Тоёды пригласили для того, чтобы заставить их согласиться с императорским решением и тем самым лишить возможности возражать против завершения войны впоследствии. Сакомидзу, Икэда и Хасунума, вероятно, должны были увеличить число представителей партии мира. Я подозреваю, что список участников императорского совещания был тайно составлен группой сторонников мира, в которую входили Сакомидзу, Такаги, Мацутани и Мацудаира. Заслуживает внимания тот факт, что на этой встрече отсутствовал Кидо, но был Хасунума. Адъютант императора обязан был вести подробный протокол совещания, и этот протокол должен храниться где-то в императорском архиве, но пока что он так и не был обнаружен исследователями.

34. Императорское совещание, 9-10 августа 1945 года. «Священное решение» императора о принятии потсдамских требований с одной оговоркой. Четыре дня спустя, на втором императорском совещании, Хирохито согласился на безоговорочную капитуляцию. Рисунок Итиро Сиракавы

Императорское совещание началось в 23:50 в помещении бомбоубежища императорского дворца[382]. После того как Сакомидзу зачитал текст Потсдамской декларации, Судзуки доложил о том, что происходило на заседаниях Высшего военного совета и кабинета министров, и сообщил о наличии двух различных предложений. Предложение Того о выдвижении одного встречного условия было распечатано и положено на стол перед каждым участником совещания. В нем было сказано, что «Японское правительство принимает условия, выдвинутые совместной декларацией трех держав, понимая их в том смысле, что они не содержат требования об изменении установленного государственными законами статуса японского императора». Следуя совету Мацумото, Того на заседаниях «Большой шестерки» и правительства выступал за то, чтобы это условие подразумевало только сохранение императорского дома. Однако на императорском совещании речь шла уже об «установленном государственными законами статусе японского императора».

Это была намного более широкая трактовка статуса императора, и она очень напоминала концепцию Тацукичи Минобэ, согласно которой император являлся органом государственной власти. Впрочем, автор этого предложения, ссылаясь на «государственные законы», скорее всего апеллировал к конституции Мэйдзи. С учетом того, что по конституции Мэйдзи императору принадлежала верховная власть в военных вопросах, а именно армия была источником необузданного японского милитаризма, можно прийти к выводу, что это условие противоречило главной цели американцев – полному искоренению этого самого милитаризма. Тем не менее это условие, пусть только отчасти, совпадало с идеей Стимсона об установлении в Японии «конституционной монархии».

Того и Ёнай высказались в пользу этого предложения министра иностранных дел, что вызвало гневную реакцию со стороны Анами. Анами выразил уверенность в том, что Япония готова нанести американцам серьезный урон в ходе ожидаемого вторжения во внутренние территории страны, и предсказал, что принятие условий ультиматума приведет к гражданской войне; это была завуалированная угроза, означавшая, что в случае объявления о капитуляции армия восстанет. Умэдзу поддержал Анами, хоть и не с таким пылом.

Тогда Судзуки попросил высказаться Киитиро Хирануму, хотя по протоколу право следующего выступления принадлежало Тоёде. Председатель Тайного совета, который не принимал участия в предыдущих обсуждениях, но был приглашен на совещание императором, ожидавшим, что он поддержит партию мира, задал множество вопросов, в том числе о переговорах с Советским Союзом, о деталях Потсдамской декларации, о готовности армии к воздушным атакам и, в частности, к атомным бомбардировкам, а также о боевом духе населения. К раздражению премьер-министра, выступление Хиранумы заняло уйму времени. Однако некоторые