— Нет, малыш. Твой папа большой и сильный. Просто ему сейчас очень тяжело. Но все наладится, Илюш, — задушено прошептала я, погладив сына по щеке.

— Я понял, — лица сына осветилось широкой улыбкой. — Когда я упал с самоката мне тоже было очень больно. Я не хотел плакать, но не удержался. Но потом все быстро прошло. И у папы так же, да? Просто он очень сильно ударился.

— Да, — сдавленно кивнула я. — Очень-очень сильно.

— А тот дядя… — Илья насупил брови, и совсем по-взрослому посмотрел мне глаза. — Это Максим?

— Да, мой хороший.

— Он возьмет в Африку только тебя? Или мне тоже можно с вами?

— Илюш, чтобы не случилось, мы никогда с тобой не расстанемся. Ты мой любимый сыночек, помнишь? — сердце разрывалось на части и выскакивало из груди, но я изо всех сил старалась не разреветься.

— А как же папа? — тихо спросил Илья.

— Он будет рядом. Часто-часто. — пообещала я.

— Папа тоже поедет с нами в Африку? — в глазах сына промелькнула радость. А мне словно штырь под ребра вогнали. Невыносимая нестерпимая боль, которую ничем не унять.

— Зайчонок, про Африку бабушка пошутила. Но мы обязательно съездим туда в отпуск, — сипящим шепотом выдавила я.

— И папу возьмем? — с надеждой воскликнул Илья.

— Нет, милый. Папа больше не будет жить с нами, — прозвучали самые тяжелые слова, но я не могла их затолкать обратно, потому что невозможно бесконечно лгать. Рано или поздно мне бы пришлось сказать сыну правду.

— Потому что теперь с нами будет жить Максим? — Илья снова нахмурил брови.

— Возможно, но я…

— Уходи, — сын отпихнул меня своими маленькими ручками и с головой спрятался под одеяло. — Бабушка права, и ты бросила папу, а потом бросишь и меня.

— Никогда, Илюш, — я ринулась к нему, и вытянувшись рядом, прижала к себе. — Ты мое маленькое солнышко, мой любимый сыночек, мой самый сладкий зайчонок, — тихо шептала я, глотая слезы и укачивая сына в своих руках пока он не заснул.

Наверное, это стало последней каплей в чашу терпения, которая разнесла все мои оборонительные рубежи… Встав с кровати, я тихонько вышла из детской, и уединившись в ванной, взяла в руки свой телефон. Открыв нашу с Максом переписку, я невидящим взглядом уставилась на экран. Строчки последних сообщений расплывались перед глазами, молчаливые слезы ручейками стекали из глаз и капали с носа и подбородка. Мои пальцы дрожали, сердце рвалось из груди. Я набирала, стирала и снова печатала текст. Слова казались сухими, обезличенными, ни на йоту не отражающими того, что пылало и плакало в моей душе. Сдавленно всхлипнув, я задержала дыхание и нажала значок «отправить»:

«Нам надо взять паузу. До тех пор, пока мы оба официально не разведемся. Я так не могу. Прости.»

Глава 23

Максим

— Есть информация по Ладыгину, — позвонив мне в обед сообщает Солнцев. Как всегда, сугубо деловыми тоном и без официальных вступлений.

Один из самых дорогих адвокатов Москвы не тратит ни одной минуты своего времени на пустой треп, иначе за его юридическими услугами не велась бы запись на год вперед. Даже если клиент готов потянуть его расценки, Солнцев берется далеко не за каждое дело. У него имеется какой-то свой список критериев, по которым он отсеивает определённый процент потенциальных и весьма платежеспособных клиентов. Мне повезло — я семья, а, значит, автоматически нахожусь под его защитой.

— Стоящий адвокат или продажное дерьмо? — тоже перехожу сразу к сути.

— Последнее, Макс, — безэмоционально отвечает Солнцев. — Причем, редкостной изворотливой породы. И с высокой долей вероятности могу предположить, что его перекупила вторая сторона конфликта.

Черт, я так и знал. Чувствовал, что она нарвется на какого-нибудь проходимца. Упрямая как черт. Была и осталась. И ведь не переспоришь и не докажешь ничего.

— Я кое-то еще выяснил, — стальным тоном добавляет Дима. — Но об этом не по телефону. Мы с Машей завтра вечером заедем, и я введу тебя в курс дела.

— А сегодня никак? — напрягаюсь я.

— Один день ситуацию не изменит. Там разгребать и разгребать. Тебе сразу нужно было обратиться ко мне.

— Я и обратился, но Варя уперлась. Решила, что сама справится.

— Не справилась, — сухо констатирует Солнцев. — Слушай, у меня заседание через пять минут. Давай, завтра со всем разберемся. Там ничего критического, но блядь… — он раздраженно выругался. — Терпеть не могу убирать дерьмо за своими коллегами.

— Я возмещу, Дим.

— Да пошел ты, Красавин. Тебя, кстати, сегодня ждет приятный сюрприз. Готовься. Варваре скажи, чтобы больше ни копейки этому двуличному мудиле не платила.

— Окей, скажу. Спасибо.

— Пока еще не за что. Все, я пошел. До завтра.

Солнцев отбивает вызов, а я не хило загоняюсь насчет приятного сюрприза. В моей жизни такие случались редко и их приятность я осознавал в сравнении… годы спустя.

Например, Варька в то незабываемое утро в моей гостиной однозначно была самым ярким событием в моей жизни, но тогда я готов был рвать и метать, и вытащить наглое и бесстыжее розоволосое чудо из дома волоком, что, собственно, и сделал.

Переговорив с Димой, сразу набираю Варе, чтобы передать ей его слова не дать потратить честно заработанные на алчного проходимца. Она не берет трубку, но через секунду мне прилетает СМС с ее номера: «Занята, перезвоню позже». Я не жду, когда ее «позже» настанет, а отправляю сообщением рекомендации звёздного адвоката Солнцева насчет того упыря, что она нашла самостоятельно.

До конца рабочего дня время пролетает как ракета. Только вроде вошел в свой кабинет, а на часах уже 19.00, и офис начинает потихоньку вымирать. Обычно я ухожу последним, но скоро это изменится. Почему бы не с сегодняшнего дня?

Я: «Варь так и не перезвонила», — пишу своей дико занятой Золушке.

Мальвина: «Прости, я у свекров. Сейчас не очень удобно говорить.»

Я: «Понял-принял. Как обстановка? Спасать не надо?»

Мальвина: «Нет, все в порядке. Мы пьем чай из фарфоровых чашек и ведем чинные светские беседы.»

Я: «Илья тоже участвует в этой нудной старческой вечеринке?»

Мальвина: «Это, вообще-то, шутка. Я сижу на диване и жду, когда свекры наиграются с внуком и отпустят нас домой.»

Я: «Влад там?»

Мальвина: «Нет. Он работает допоздна.»

Я: «Тебя забрать?»

Мальвина: «Макс, хватит строить из себя Фею Крестную. Ты вообще-то принц, Красавин.»

Я: «Ладно, позвони, как будешь дома.»

Мальвина: «Договорились.»

Я: «Люблю тебя, Варь.»

Мальвина: «Я тебя тоже, мой БМ.»

Домой еду с тяжелым сердцем. На душе кошки скребут. Волнуюсь, как она там. Судя по тому, что я выслушал через домофон от ее свекрови, родители Варькиного муженька невестку