— Варь, если вы решили быть вместе, то и проблемы теперь общие, — попыталась вразумить меня мама.

— Справлюсь. Сама. — отрезала я.

Потом была бессонная ночь, полная тревог и долгий телефонный разговор с Максом. Я заверила его, что у меня все просто отлично. Лучше, блядь, не бывает. Господи прости… Адвокат работает, процесс идет, муж на связь не выходит, но для Максима это скорее положительная новость, чем нет. О своих проблемах я трусливо промолчала, не стала взваливать на него лишнюю ответственность, а в том, что он тут же бы впрягся — сомнений нет.

В пятницу я в садик Илью не повела. Подсознательно прислушалась к мамину чутью. И сама решила из дома не выходить и целый день провела на созвоне с адвокатом. Ладыгин запрашивал то один документ, то другой, но никакой конкретики так и не озвучил, пичкая меня сложными размытыми формулировками и обещая разобраться в короткие сроки.

А ночью к нам домой завалился Влад. Пьяный или обдолбаный… Я не поняла… Через дверь сложно определить… Он долго барабанил в квартиру, матерясь на весь подъезд, то угрожая и понося меня на чем свет стоит, то умоляя вернуться и начать с чистого листа.

Я не открыла… Мама не позволила, и Сергей встал стеной. Чудо, что Илья не проснулся. Он за день так угулялся с мамой на детской площадке, что вырубился без задних ног в дальней комнате, расположенной в противоположной стороне от входной двери.

Следуя примеру находчивой Маринки, все громкие высказывания Влада мама записала на телефон. А я, как и первый раз растерялась и запаниковала, не ожидая от своего сдержанного, рассудительного и воспитанного мужа подобной дичи. Когда мама пригрозила Владу полицией, Влад мгновенно притих и быстро ретировался, брякнув напоследок:

— А вы могли бы объяснить дочери, что главная ценность жизни — это семья, а не очередной хер. Церковница хуева…

— Так за семью не сражаются, сынок.

Эти слова он уже не услышал, но меня они проняли до глубины души. Потому были правдивы на сто процентов.

В субботу утром я встала разбитая и с опухшими от слез глазами. Кое-как привела себя в порядок к приезду Макса. Он забрал свой Лексус из сервиса и пребывал в отличном настроении. Меня же не радовало ни солнце, ни отличная погода, ни бурный восторг Ильи, ни пламенные взгляды Красавина, которыми он то и дело меня окидывал. Макияж скрыл следы бессонной ночи, но он все равно заметил, что со мной творится что-то неладное.

— У тебя все нормально? Ты какая-то не живая, — спросил он, когда мы запихивали мои сумки в багажник внедорожника. Илья к этому времени уже сидел пристегнутый на заднем сиденье в детском кресле, непонятно откуда взявшемуся в машине Красавина.

— Немного не выспалась, по дороге досплю, — вяло отозвалась я.

— Хочешь, я все отменю, и мы поедем туда, где сможем побыть только втроём? У меня есть на примете одно место, — Макс взял мою руку, проницательно взглянув в глаза.

— С ума сошел? Илья так ждал этот день, — отрицательно качнув головой и порывисто прижалась к нему, спрятав лицо на твердой груди. Втянула носом будоражащий мужской запах и на мгновение замерла, наслаждаясь исходящим от сильного тела теплом. Вечность бы так стояла — в его крепких руках, ни о чем не думая, не сомневаясь, не гоняя по кругу пугающие мысли. — И твоя мама решит, что я струсила и в последний момент передумала, — добавила тихо.

— Глупости, котенок, — Макс низко рассмеялся, сжав меня до хруста костей, провел кончиком носа по моему виску, вызвав мурашечную волну и прилив почти болезненного возбуждения, заставившего сжать бедра. Но пьянящая дымка только уплотнялась.

Казалось, мои оголенные нервные окончания реагировали даже на то, как тяжело поднимается и опадает его грудная клетка и двигается кадык на горле. Сердце заскакало, липкий жар растекся по телу, но я не испытывала смущения или неловкости. После череды неприятностей и навалившихся проблем, я отчаянно нуждалась в его близости. Острой, безумной, обжигающей, умопомрачительно-прекрасной, как он сам.

— Красивый, — нежно шепнула я, запрокинув голову. — Хочу тебя, Красавин.

— Нас положат в разные спальни, — с уморительными мученическими нотками в голосе простонал Макс.

— Мудрое и правильное решение, — я искренне улыбнулась. Впервые за два сумасшедших дня. — Но мы что-нибудь придумаем?

— На участке есть летний домик. Туда редко кто заглядывает. Устроим тайное свидание? — он игриво вскинув бровь, с голодом взглянув на мои губы.

— Если будешь себя хорошо вести, — поддразнила я.

— Ты будешь считать часы до ночи, — самонадеянно заявил Красавин, опустив ладони на мою задницу, обтянутую джинсами, и, приподняв над землей, заставил в полной мере ощутить его внушительную эрекцию.

— Твоя взяла, уже считаю, — я мазнула губами по его подбородку и шутливо поморщилась. — Колючий.

— К вам торопился.

— Отпусти, вдруг Илья увидит.

— Он засел в игрушку на телефоне, — Макс коварно улыбнулся и наклонившись, накрыл мои губы своими, поцеловав до цветного фейерверка перед глазами и обильной влажности в подаренных розовых трусах. — Киска на месте? — словно прочитав мои похабные мысли, Красавин нырнул ладонью между моих бедер, бесцеремонно сжав промежность. Внизу живота прострелило, с губ сорвался тихий стон, такой же мученический, как его — минуту назад.

Едва мы выехали со двора мне неожиданно позвонила Светлана Олеговна. Я покосилась на Макса, сосредоточенного на дороге, судорожно размышляя, как лучше поступить. Взять трубку сейчас и объясняться потом с Максом, или дождаться, когда мы прибудем на место и перезвонить из какого-нибудь укромного уголка. Но впереди два часа езды… За это время можно сойти с ума от неведения и беспокойства. Вдруг что-то с Владом? От меня он мог поехать к Марату и там догнаться еще…

Не сдержавшись, я ответила.

— Варвара, здравствуй, — подчеркнуто вежливо поприветствовала меня свекровь. У меня от изумления аж глаз задергался и в голове произошел сбой системы.

— Доброе утро, Светлана Олеговна, — отозвалась я таким же любезным тоном.

— Я звоню, чтобы извиниться за Влада, — она снова заставила меня опешить и открыть в удивлении рот. — Он вчера приехал к нам в ужасном состоянии. Мы никогда его таким не видели.

— Я тоже. Но извиняться должны не вы, а ваш сын.

— Не будь жестокой, Варвара, — горестно вздохнула свекровь. — Владику очень плохо. Он в отчаянии и очень скучает по Илюше и тебе.

— Я этого не заметила.

— Задета его мужская гордость, Варь. Он просто не ожидал, что ты предашь в такой непростой для него момент.

— В непростом