Наварро Дуран говорят и многие детали рассказа Ласаро — персонажа «Второй части...» (их особенно много в аллегорическом повествовании о его пребывании в подводном мире): они свидетельствуют о юридической образованности автора и рассказчика (в «Л-II» герой и автор не раздваиваются, как в «Л-I», а составляют единое целое), о его начитанности в области истории древнего мира и об опыте участия в современных войнах.

Конечно, «Вторая часть...» не просто уступает по своим художественным достоинствам «Жизни Ласарильо с Тормеса...» (хотя ее первые две главы не хуже рассказа о продавце папских грамот), но написана как бы другим человеком. Пусть он использует те же редкие словечки, что и Мендоса — автор «Л-I» и сатир 1540—1550-х годов, пусть он классически и юридически образован, но им движет не творческое (игровое) начало, фантазия любящего смелые шутки молодого человека, а обида и жажда мести, желание пятидесятилетнего сочинителя представить прожитую жизнь переигранной — как сказку с хорошим концом. Заменой сказки для испанцев XVI века был рыцарский роман. По воспоминаниям современников (см.: González Palencia, Mele 1941— 1943/III: 239—240), посол испанского императора в итальянских государствах, много время проводивший в разъездах, брал с собой в дорогу лишь две книга — «Селестину» Ф. де Рохаса и «Амадиса Гальского», приговаривая, что находит в них больше мудрости, чем в Посланиях апостола Павла. Иронически подсвеченный, местами откровенно спародированный и аллегорически переосмысленный рыцарский роман парадоксально-гротескно соединяется в «Л-II» с жанром «селестинески», представляющим жизнь в ее сниженном виде — без прикрас и ренессансных иллюзий.

Существенным аргументом против отождествления автора «Второй части...» с Диего Уртадо де Мендоса является заявление Хуана Лопеса де Веласко, предваряющее «Исправленного Ласарильо» 1573 года: Веласко объясняет свое нежелание переиздать «Л-II» тем, что его написал не тот человек, который создал «Л-I» (признание, недвусмысленно указывающее на то, что подлинный автор «Ласарильо» Веласко был известен).

Подвигнуть добропорядочного секретаря Филиппа II на ложь могло как желание защитить ироничного «Л-I» от откровенной, легко считываемой современниками сатиричности «Л-II», так и то, что его заявление было неправдой лишь частично: последняя, восемнадцатая, глава «Второй части...» почта наверняка написана не тем человеком, которому принадлежат предыдущие. Из нее следует, что ее герой-повествователь хорошо знает студенческую жизнь, но плохо — историю самого Ласаро: оказавшись в Саламанке (в окрестностях которой «подлинный» Ласаро родился и вырос), рассказчик открывает для себя город как впервые оказавшийся в нем иноземец. Диспут Ласаро с ректором в Саламанке почти детально воспроизводит главку 28 немецкой «народной книги» о Тиле Уленшпигеле, повествующую о споре героя со студентами в Пражском университете; совпадают и задаваемые герою вопросы, и их последовательность. А поскольку у Мендосы — как у одного из авторов «laber facetiarum» (см. сноску 4* к Преамбуле к примечаниям к «Л-I») — уже был опыт коллективного творчества (знакомый ему и как посетителю мастерских итальянских художников), не исключено, что он, в силу неких обстоятельств, мог передоверить завершение «Второй части...», в которой главным для него была не судьба героя, а разоблачение короля тунцов и его приближенных, некоему антверпенскому «подмастерью».

И в других заключительных главах «Второй части...» интертекст «всплывает» на поверхность основного повествования, заслоняя и авторскую изобретательность, и героя-повествователя. Так, глава 15, предваряющая «обратное» превращение Ласаро из тунца в человека, представляет собой крайне сжатый набросок-фрагмент некоего развернутого текста, оставшегося (что следует из слов повествователя) за ее пределами (см. примеч. 1 к гл. 15 «Л-II»). В главах 16—17 рассказ о ловле тунцов у побережья Кадиса содержит обширные заимствования из сочинения Педро де Медина «Книга о самом важном и достопримечательном на испанской земле» («Libro de grandezas у cosas memorables de España»; см. также прим. 1 к гл. 16 «Л-II»).

До настоящего времени «Ласарильо-тунец» на русский язык не переводился. Перевод повести осуществлен по научному изданию двух продолжений «Ласарильо», подготовленному Педро М. Пиньеро (см.: Lazarillo 1988).

Переводчик «Второй части...» (и автор данного комментария), сообразно намерению ее анонимного автора максимально следовать «первому» «Ласарильо», решил сохранить название повести в переводе К.Н. Державина, хотя, как уже отмечалось (см. примеч. 2 к Р1 «Л-I»), перевод К.Н. Державина не учитывает горделивое самонаименование Ласаро-повествователя, имитирующее знатное родовое имя: «Ласаро де Тормес» (ср. созданное по той же модели «Гусман де Альфараче», а не «из Альфараче»).

Глава пятнадцатая

Сопоставив данную главу, текст компилятивной «Книги фацеций» Луиса де Пинедо (о ней см. сноску 4* к Преамбуле к примечаниям к «Л-I») и главу 18 диалога К. де Вильялона «Погремушка», исследователь Р.-Г. Уильямс пришел к выводу, что именно де Вильялон является автором всех трех текстов, включая и «Вторую часть Ласарильо с Тормеса» (см.: Williams 1925). Однако, все эти тексты имеют общий источник — «византийский» (испанский литературоведческий термин, аналогичный русскому «позднегреческий») аллегорический роман Алонсо Нуньеса де Рейносо (1492? — после 1552) «История любви Кларео и Флорисеи, и странствия Исеи» («Historia de amores de Clareo y Florisea y de los trabajos de Isea»), опубликованный в Венеции в 1552 г. При этом автором текста в «Liber facetiarum», скорее всего, является Диего Уртадо де Мендоса, бывший одним из редакторов-составителей «Книги фацеций» (см.: Corencia Cruz 2013).

Хуан де Луна

ВТОРАЯ ЧАСТЬ «ЖИЗНИ ЛАСАРИЛЬО С БЕРЕГОВ ТОРМЕСА», ИЗВЛЕЧЕННАЯ ИЗ СТАРИННЫХ ХРОНИК ГОРОДА ТОЛЕДО.

СОЧИНЕНИЕ X. ДЕ ЛУНА, КАСТИЛЬЦА, ПЕРЕВОДЧИКА С ИСПАНСКОГО ЯЗЫКА.

С ПОСВЯЩЕНИЕМ СИЯТЕЛЬНЕЙШЕЙ ПРИНЦЕССЕ ДОНЬЕ ГЕНРИЕТТЕ ДЕ РОГАН

Принадлежащая перу испанского протестанта, эмигранта Хуана де Луна «Вторая часть жизни Ласарильо с берегов Тормеса, извлеченная из старинных хроник города Толедо» («Л-III») была опубликована в Париже в 1620 году под одной обложкой с «отредактированным» де Луна «Ласарильо» в издании Плантенов: автор «Л-III» не только внес в «древнюю» повесть множество языковых новаций, но и убрал из ее текста всё, что свидетельствовало о том, что «Ласарильо» — «рассказанное письмо». В том же, в 1620 году отредактированный и дописанный де Луна «Ласарильо» был опубликован на французском языке, но уже с внесенными французским переводчиком исправлениями (в частности, с новым посвящением и без авторского пролога). В 1660 году вышло первое двуязычное (испано-французское) издание «Ласарильо» де Луна.

«Продолженная» де Луна история Ласарильо имела и во Франции, и в Европе большой успех (переиздания-переделки: Париж, 1678; Лион, 1697; переизд. 1736; Брюссель, 1698), практически полностью вытеснив из читательского обихода «Ласарильо» «классического» («Л-I»), не говоря о полном забвении «Ласарильо-тунца» («Л-II»). «Ласарильо» де Луна был переведен (впервые — в 1622 году) также на английский язык (четыре переиздания на протяжении XVII века), сделав достоянием истории перевод Д. Роулэнда