Он замахивается на меня, но я уклоняюсь и бью его прямо по члену.

К тому времени, как я закончу с ним, в нем не останется ни капли мужественности. Он наклоняется вперед, и на этот раз я двигаюсь быстро. Мой кулак касается его головы сбоку, прежде чем я крепко обхватываю его руками за шею и отбрасываю весь свой вес назад. Когда мы падаем, он не готов, раскидывает руки, пытаясь смягчить падение, именно то, что мне от него нужно.

В ту секунду, когда моя задница касается мата, я обхватываю ногами его предплечья, прижимая его к земле, одновременно усиливая давление на его шее. Он немного дергается и дрыгает ногами, но это никак ему не помогает.

Я не могу думать о нем сейчас. Я просто продолжаю оказывать как можно большее давление, пока он не расслабится. Я не буду ждать слишком долго, пока он не перестанет двигаться. Я медленно поднимаюсь и отступаю. Не желая видеть ущерб, который я на самом деле причинила, я сбрасываю его с себя и встаю.

Отряхиваясь, я даю себе секунду, чтобы отдышаться и проверить свое тело. У меня болят ребра, он, вероятно, помешал моему выздоровлению, и у меня болит челюсть, но в остальном пока все хорошо.

Не желая больше терять времени, я поднимаюсь на следующий ринг. Я снова готовлюсь к удару, поэтому я удивлена, когда мне дают встать. Когда я это делаю, я понимаю почему, здесь есть судья. И у него мои кинжалы, Уэсту пришлось забрать их, прежде чем я вошла на первый ринг. Он также держит лом, который, должно быть, выбрал мой противник из оружия.

Глядя на судью, он протягивает нам оружие. Мой соперник — другой парень, но он ниже меня, ненамного, но у него тоже маленькое телосложение. Наверное, поэтому он выбрал в качестве оружия огромный гребаный лом, чтобы атаковать на расстоянии.

Черт.

Как только мы берем свое оружие, рефери уходит, не оглядываясь, оставляя меня смотреть на этого парня сверху вниз. Он не делает ни единого движения. Он просто наблюдает за мной.

— Я не знаю, что о тебе думать, — говорит он, заставая меня врасплох. Я просто приподнимаю бровь, глядя на него, если он хочет развить эту тему, он может, но я не буду настаивать.

— Я видел, как ты разговаривала с девушкой, я не знаю, что ты ей сказала, но она внезапно отбрасывает свою защиту и позволяет тебе вырубить ее начисто. Потом ты вручаешь ее репетитору, прежде чем пойдешь дальше.

Он по-прежнему не двигается ни на шаг, он говорит не для того, чтобы отвлечь меня, он оценивает меня вслух.

— Затем ты выходишь на ринг с этим парнем, которому на все насрать, и вы колотите друг друга. Ты даже не проверила его, прежде чем прийти сюда. Ты вела себя с ними обоими совершенно по-разному, и я пытаюсь понять почему.

— Ты действительно хочешь поговорить об этом прямо сейчас? — я спрашиваю в замешательстве.

Он просто кивает в ответ, ожидая, что я продолжу. Я не знаю этого парня, и мне не нужно перед ним оправдываться, но что-то подсказывает мне, что я должна.

— Ну, этот парень был придурком, напал на меня до того, как я полностью вышла на ринг, чтобы получить преимущество. Он бы с радостью стер меня с лица земли, не заботясь ни о чем, — вздыхаю я, — Но Труди была другой. Страх в ее глазах напомнил мне о моей лучшей подруге, поэтому я предложила ей сделку.

— В чем заключалась сделка?

— Я предложила вырубить ее как можно быстрее, вместо того чтобы она ждала смерти, — честно отвечаю я.

Он пристально смотрит на меня, я не знаю, что он ищет, но в конце концов он заговаривает.

— Она моя сестра. — я хмурюсь, заставляя его продолжать.

— Труди, она моя сестра-близнец.

Я не могу скрыть удивления на своем лице, они совершенно не похожи. Он должен знать, о чем я думаю.

— Я знаю, полные противоположности, верно? Ты предложишь здесь такую же сделку? Я имею в виду, я сделаю то, что мне нужно, чтобы выжить, но я не могу оставить Труди одну выживать в этом мире.

Абсолютная честность в его словах удивляет меня, и я ловлю себя на том, что киваю.

— Если ты не возражаешь, я бы предпочел, чтобы ты воспользовалась моим оружием, а не своим, — бормочет он, протягивая мне лом.

Я медленно обхватываю его рукой, все еще ожидая, что он нападет, но он этого не делает. Я думаю, что это я заключаю союзы в трудных ситуациях, давайте надеяться, что я, блядь, выживу и сдержу свое слово.

Не желая, чтобы он передумал со своим решением, я замахиваюсь ломиком на его голову, желая вырубить его, но не списывать со счетов. Он с глухим стуком падает на пол. Я опускаюсь на колени рядом с ним, проверяя его пульс. Он все еще там, но я хочу, чтобы он убрался отсюда. Встав, я оглядываюсь по сторонам, но мне не нужно далеко идти. Маверик уже взбирается на ринг, молча щупает пульс, затем перекидывает парня через плечо, как пожарный, и они уходят.

Я думаю, что должна поблагодарить его, когда все это закончится.

Я поднимаюсь на финальный ринг, прихватив свои кинжалы и оставив лом позади. Поднимаюсь на ноги, пока я одна. Я не могу смотреть на Рыжую прямо сейчас, находиться так близко и пока ничего не делать — это разрывает мне сердце.

Если посмотреть с другой стороны пирамиды, то Тайлер находится на верхнем ринге. Кровавая бойня, оставшаяся после него, ужасна. Безжизненные тела, лежащие на первых двух кольцах, говорят мне о том, с чем я столкнулась. То, как лежат их тела, говорит мне о том, что они не проснутся.

В следующем ринге он явно победил, он просто не перестал разделывать своего противника. Я не замечаю, какое оружие он выбрал, пока он не поднимает руку с кастетом. Это объясняет почему он весь в крови, он определенно был очень близок со своим оружием.

Сейчас он впустую тратит время. Избивает мертвеца, в то время как я нужна Рыжей. Мне нужно ускорить это дело, черт возьми.

— Эй, мудак, ты, блядь, закончил? — кричу я.

Он медленно поднимается на ноги, плюет на мертвое тело, прежде чем медленно поворачивается, чтобы усмехнуться мне.

Зло в его глазах видно отсюда. Я чувствую благодарность за то, что проделала такой долгий путь сюда,