Раф попытался объяснить, с каким дерьмом приходится иметь дело моей девочке, что привело к тому, что она вспылила, потому что Роман назвал ее прозвищем, которое использовал ее отец. Меня коробит, когда я смотрю на нее и ничего не вижу в ответ, как будто она меня не узнает. Мой прекрасный ангел где-то там, я просто не вижу ее снаружи.

Раф сказал, что обычно ей требуется день или два, чтобы прийти в себя, но ставить ее в такую ситуацию, пока она в таком настроении, когда ее лучшая подруга подвешена, кто знает, что может случиться.

Я просто хотел бы быть с ней, чтобы немного облегчить боль, но, видимо, из-за моей связи с Романом я попадаю в список дерьма. Уэст сказал, что сейчас все будут в ее дерьмовом списке, независимо от причастности, но я знаю, что когда она выберется из темной дыры, в которой оказалась, это ничего не изменит. Она покончила с нами, со мной.

И все потому, что Роман гребаный идиот.

Я не могу даже смотреть на него прямо сейчас, никто из нас не может.

Я понимаю, что кое-что из этого он рассказывать не собирался, но если не учитывать, что он был ее другом детства и связан брачными узами, неудивительно, что она сбежала.

— Кто, блядь, создал эту чертову игру? — я спрашиваю комнату.

На самом деле я не жду ответа, но бабушка Луны смотрит на меня с жалостью в глазах.

— Это сделал твой отец.

Мое сердце останавливается, я уверен, что я мертв. Если нет, то вполне возможно.

В моих жилах течет та же кровь, которая была достаточно жестокой, чтобы придумать это и заставить мою королеву пройти через это в процессе.

— Никто из нас не святой, Паркер. Мы все добавили свои грехи к Физерстоуну, и мы все будем продолжать это делать. Таков образ этой жизни, и нравится тебе это или нет, ты — ее часть. Ты должен решить, как выглядят твои грехи и в какие ценности верят окружающие тебя люди, — предлагает она.

— Правила, установленные перед нами, трудно изменить в этом мире, если только все участники Кольца не будут согласны друг с другом. Как вы можете видеть, здесь это не так, поэтому мы должны следовать этим правилам, иначе мы все потеряем головы, — добавляет отец Романа.

— Я слышу много слов, но ни одно из них не говорит нам, как помочь Луне, — рычит Роман.

— Это потому, что она должна сделать это сама, нравится нам это или нет. Это была ее судьба, когда она выбрала Дикую карту, — бормочет Мария Стил.

Как будто она понимает, что таковы правила, но в глубине души ей это не нравится.

— Судьба? — выпаливает Кай, застав всех врасплох.

Он не произнес ни слова с тех пор, как Луна вышла из гостиничного номера.

— В этом нет никакой судьбы. Они заставили ее взять все три карты, потому что кто-то решил, что было бы хорошей идеей навязать ей три родословные.

— Черт, — ругается Ривера, глядя на других участников Кольца.

— Это все было подстроено, не так ли? Ее стерва-мать пришла, убеждая нас, что это было правильно, укрепить Луну в мире, который она еще не понимала, и мы согласились, ожидая, что это все равно не пройдет мимо всех участников.

Другая леди, по-моему, бабушка Уэста, хлопает рукой по столу рядом с собой.

— Эти бесовские ублюдки. Они согласились, потому что хотели принудить ее к этому испытанию. Убрать ее прежде, чем она успеет что-то изменить, я сама, блядь, кастрирую этих придурков.

— Это все равно не избавит ее от этого, — добавляет Оскар.

— Не избавит, мой дорогой, мы не можем остановить то, что уже было приведено в движение здесь сегодня. Мы можем только надеяться, что у нее хватит сил и воли выжить, — бормочет бабушка Луны, но ее поза напряжена, а руки сжаты.

— Итак, я просто уточняю, вы хотите, чтобы мы оставались в этой ложе, пока нашей девочке предстоит столкнуться с четырьмя другими родословными? Ей в значительной степени приходится сражаться насмерть, чтобы выжить, одновременно пытаясь спасти от смерти свою самую близкую подругу? И я повторяю, мы остаемся здесь и ничего не делаем? — Роман яростно расспрашивает участников Кольца.

Здесь полная тишина, никто не произносит ни слова, и это наш ответ.

— Это то, на что похож в реальный мир Фезерстоуна? Постоянно атаковать и защищаться в одиночку? — спрашивает Кай.

— Нет, это не так, но так может быть в Играх. Если вы еще не приобрели союзников, там вы одиноки. Каждый сам за себя, и поскольку в этом испытании могут участвовать только избранные участники, она должна стоять одна, если только кто-нибудь на этих аренах не является ее союзником, — отвечает миссис Морган.

— Если она пройдет через это, я хочу получить полный список тех, кому можно и нельзя доверять здесь, в этой Академии, вы понимаете? Если она не выживет, это не будет иметь значения, потому что я сожгу все это место дотла, — взрывается Роман.

Бабушка Луны выпрямляется во весь рост и свирепо смотрит на Романа.

— Позволь мне кое-что предельно прояснить, мистер Ривера, здесь нет никаких "если", если ты не веришь в Луну, то ей в любом случае лучше без тебя. Я пожертвовала отношениями с этой девочкой, чтобы избежать всего этого, и все ради того, чтобы ее мать все равно всех обманула. И все же я посмотрела в ее глаза прошлой ночью и увидела, что мой сын сияет в ответ на мой взгляд. В ее сердце есть сила, в глазах — решимость, а в душе — воля к выживанию. Ты понимаешь меня? — выдавливает она сквозь зубы.

Никто не произносит ни слова, принимая ее слова к сведению. Мы должны быть позитивны, ради Луны и самих себя.

Обретя дар речи, я смотрю Марии Стил прямо в глаза.

— Луна Стил — моя Королева. Я всегда буду отдавать ей свою силу, даже когда я буду недостаточно близко, чтобы прикоснуться к ней. И она это узнает.

Легкая улыбка пробегает по ее губам, но она вообще ничего не говорит. Ей это и не нужно.

Звучит сирена, и все поворачиваются к центру зала, видя, как Тайлер и Луна пробираются к первому рингу.

Моя кровь стучит у меня в ушах, и я хотел бы, чтобы это был там я, сражаясь за нее, но я не преувеличивал, когда сказал, что она моя Королева.

У нее достаточно сил,