ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

(Луна)

Я даже не видела Тайлера, он заблокирован этим чудовищем, занимающим пространство вокруг нас. В любом случае, это не имеет значения, кажется, я должна убить или быть убитой. Какой чудесный день.

Уэст все еще стоит рядом со мной, я чувствую, как он постоянно пытается привлечь мое внимание легкими подталкиваниями, но мне это неинтересно.

Мне просто нужно сосредоточиться.

Мне нужно это пережить.

Я смогу найти себя в конце всего этого.

— Пожалуйста, наши два бегуна, не могли бы вы подойти к первому рингу для подготовки, — зовет Дитрихсон, и в зале воцаряется тишина.

Наблюдаю, жду, когда все это развернется.

Я медленно подхожу туда, где она просит меня быть. Уэст встает передо мной, так что я больше не могу блокировать его.

— Я верю в тебя, моя Мун. Я верю в тебя не только в этом испытании, я верил в тебя всю жизнь. Я всегда тебя любил и всегда буду любить.

Он сжимает мое плечо и быстро целует в лоб. С этими словами он уходит, я не знаю куда, потому что мои глаза устремлены исключительно на Рыжую.

— Пусть победит лучшая родословная, — объявляет Дитрихсон, когда звучит сирена в подтверждение того, что это дерьмовое шоу началось.

Поднимаясь на первый ринг, девушка, которую я не помню, застывает в боевой позе. На ее лице написан страх, но я не могу позволить ему завладеть мной. Здесь на кону более важные вещи.

Она пытается обойти меня несколько раз, но ясно, что она понятия не имеет, что делает. Какой бы потерянной я сейчас ни была, я все равно могу признать, что, по крайней мере, этот раунд не обязательно должен быть жестоким.

— Как тебя зовут? — тихо спрашиваю я.

Она мгновение рассматривает меня, прежде чем шепчет в ответ.

— Труди Бирнс.

— В каком блоке ты находишься, Труди?

— "Трефы", — отвечает она, все еще сохраняя свою стойку на месте.

Возможно, она и не осознает, что делает, но, по крайней мере, не теряет бдительности. Эти люди не будут скучать по "Тефам", они не увидят ее такой, какая она есть на самом деле.

— Я не хочу убивать тебя, Труди, — говорю я, отчего она дрожит, прикрывшись в защитном жесте.

— Я тоже не хочу тебя убивать.

Я поднимаю бровь, глядя на нее.

— Давай будем честны, Труди, мы оба знаем, что этого не произойдет.

Я не пытаюсь быть грубой, но нет смысла приукрашивать это. Ее глаза отчаянно ищут мои, она окаменела.

— Как насчет этого, Труди, я могу вырубить тебя одним ударом. В первую секунду будет больно, потом ты отключишься, как свет, но самое главное — ты проснешься.

Она пытается вникнуть в то, что я говорю, но она не доверяет мне настолько, чтобы поверить в мои слова.

— Труди, мою подругу там медленно вешают. Все потому, что она моя подруга, и им нужен был стимул, чтобы я это сделала. Теперь, когда у тебя нет времени, что это будет? — спрашиваю я, теряя мягкость в своем тоне.

— Ладно, ты права, — шепчет она.

Спасибо тебе за это, черт возьми.

— Я обещаю тебе после всего этого. Здесь произойдут перемены, и ты будешь стоять рядом со мной, ты понимаешь?

Она едва заметно кивает в ответ, но опускает руки. Я вхожу в ее пространство и, прежде чем она успевает передумать, поднимаю кулак, со всей силы ударяя его ей в лицо, и она падает на мат.

Вот и все.

Жаль, что не все они будут такими легкими.

Прежде чем перейти к следующему рингу, я оглядываюсь в поисках кого-нибудь, когда вижу Маверика. Во всех встречах, которые у меня с ним были, он был едва терпимым, но я верю в него достаточно, чтобы помочь этой девушке. Я беру Труди на руки и подхожу к краю ринга. Он понимает безмолвное общение, когда выходит на ринг.

— Она без сознания, я хочу, чтобы она очнулась к тому времени, как я выйду отсюда. Держи ее, блядь, подальше от любого, кто настолько мерзок, чтобы это изменить. Ты меня понял?

Он не задает мне вопросов и не рассматривает свои варианты; он просто протягивает руки, чтобы перенести ее через веревку.

— Не подводи меня, Мэверик, она не заслужила смерти, но если ты позволишь чему-то случиться с ней… Ну, я не скажу того же о тебе.

Часть меня полностью осознает тот факт, что я вот так разговариваю с преподавателем, но в этом месте границы размыты, и мне наплевать. Он кивает один раз, затем уходит. У меня нет времени смотреть, куда он клонит. Мне нужно двигаться дальше.

Поднимаясь на второй ринг, я едва успеваю войти, как кто-то пытается обрушить на меня град ударов. Ну, черт возьми, здесь точно не будет как в прежнем.

По ворчанию, исходящему от моего нападающего, я могу сказать, что это парень, и он, кажется, очень хочет пробиться вперед, чтобы заявить о своей победе.

Не сегодня.

Тот факт, что он застал меня врасплох, повергает меня на пол, но он прикрывает меня не профессионально, поэтому я поднимаю колено прямо ему в пах, и он немного скривился от боли.

— Гребаная сука, — выплевывает он, но у меня нет времени на болтовню.

Вставая, я на секунду прихожу в себя и, пока он все еще застигнут врасплох, бью его локтем по лицу, заставляя вскрикнуть.

Из его разбитого носа на коврик капает кровь.

Сейчас я принимаю боевую стойку, готовая к тому, что он пойдет в мою сторону. Он не разочаровывает. Он слишком сосредоточен на том, чтобы сбить меня с ног, и не продумывает все должным образом. У него плохая стойка, и даже после того, как я нанесла ему уже два удара, он не поднимает рук, чтобы защититься.

Он приближается низко к моей талии, ниже, чем я готовлюсь, и опрокидывает меня.

Черт.

Я продолжаю набирать обороты, поэтому он не может удержать меня на месте. Я быстро поднимаюсь, а он просто насмехается надо мной. Он приближается ко мне, и по тому, как он держит меня за руки, я вижу, что он собирается нанести апперкот. Гребаный любитель. Прежде чем он успевает подойти достаточно близко для этого, я замахиваюсь левым кулаком прямо в его беззащитное лицо. Удар рикошетом отбрасывает его голову назад, но недостаточно, чтобы уложить на пол.

Я слегка застала