— Я все понимаю, девочки у шеста попками трутся… — продолжает делиться низким голосом Рахман. — Но чтобы парни… Тьфу какое-то.

Открыто, впрочем, он ничего такого не говорит, выказывает должное уважение к друзьям Саши. Но чисто между нами, потрепать языком, он горазд.

— Старая ты сплетница! — усмехаюсь. — Что же ты в открытую фото Саши на ее выставке нахваливал, а? Те фото, где Святослав снят.

— Так там… как бы… искусство, Саша старалась. Ты с темы не спрыгивай, ясно? Не мужское это дело. Стриптиз, танцы. А ты… — ржет. — Сам чего-то на танцы полез?

— Не полез. Просто свадебный танец репетировать лучше заранее, Сашка морозится от танцев до сих пор. Ее какой-то мудак на выпускном в школе бортанул, ей на танцы после тех пор, как отрезало. До сих пор танцует, напряженная, жутко. Может быть, найти того чудака и в бубен ему дать? Типа гештальт закрыть… Что думаешь?

— Дурак. На такую чепуху усилия тратить. Вот с выставкой, молодец, уважаю. Хорошо устроил. Александре такой подарок зашел, светилась, как новогодняя гирлянда…

Киваю.

Может быть, Рахман прав. Стоит заморочиться о том, чтобы Саша была со мной и радовалась жизни, была самой собой… Пожалуй, это главное. Самое важное.

И все равно не могу, смотрю с завистью, как этот Святослав моего сына тискает и подкидывает. Девушка Свята тоже смотрит на это довольно напряженно. Готов поспорить, она была бы рада подарить ему своего…

Рахман снова надо мной потешается.

— Девчонка на тебя обтекает и всегда обтекала. Между вами — кипяток. Сын — красавчик, джигитом растет. Забей.

— Вот так легко? Забей?! Посмотрел бы я на тебя, если бы у твоей девушки был такой же близкий друг или не совсем друг, как у моей Саши. А, забыл… У тебя-то и девушки нет, так, только соска какая-то имеется, для перепиха…

Рядом случайно оказывается дочь Рахмана, ее лицо перекосило эмоциями после услышанного. Она как-то особенно зло зыркает на своего отца и нервно поправляет длинное, в пол, платье. Тянет то рукава, то воротничок. Ясно, что платье ей очень неудобным и непривычным кажется.

— Что? — спрашивает строго.

— Папочка, можно я поеду домой? Чувствую себя дурно. Очень.

— Поедешь вместе со мной, и точка. Удели время семье, а не только своим глупостям.

Видно, что Амира что-то пытается возразить.

— Извини, брат, отойду.

Издалека вижу, как Рахман дочку отчитывает. Впрочем, у них отношения напряженные. Так что беспрекословно она Рахмана не слушается, даже огрызается в ответ понемногу.

Я снова делаю круг по дому, услышав в очередном заходе, как отец с дочерью спорят.

— За мной следите, как коршун, а за вами кто бы присмотрел, папа. Слухи уже расходятся о том, чьими услугами вы пользуетесь.

— Какие услуги? Следи за тем, что вылетает из твоего рта, не то зашить придется. Точно в аул отправлю, выдам замуж… за местного!

— Какими услугами? Интимными, папа. Вы, что, не знали, что она популярна… Могу даже ссылку скинуть, на страничку с отзывами о ее работе! — голос дочери Рахмана пронизан ядом.

— Лжешь.

Ответ Рахмана гремит на весь зал. Все замолкают и оборачиваются. Брат ловит мой вопросительный взгляд и как будто смущен, извиняется.

— Мы поедем, Расул. Обсудить кое-что нужно. С дочерью! — жестко обхватив ее за локоть, буквально волоком тащит ее за собой.

Она извивается, поносит кого-то грязью, матерясь, почти, как я.

Звучит шлепок. Амира хватается за щеку, пошатнувшись в ужасе.

Рахман влепил дочери пощечину.

— Я сказал. Рот. На замок. Дома поговорим!

— Теперь я сама… в аул уеду… — воет Амира. — И за первого попавшегося мужчину выйду, кому угодно отдамся. Вы променяли дочь на дырку гулящей девки, а она из семьи… наркош! Видела бы это моя ма-а-ама!

***

— Извини, брат, — торопливо прощается Рахман, затолкав дочурку в салон своей тачки. — Не обессудь, эту… — машет рукой. — Увезти надо! Не хочу, чтобы она хорошим людям праздник портила. От души поздравляю. Все пройдет отлично, даже не сомневайся.

— То, что говорила твоя дочь, правда? На гулящую запал? — качаю головой.

— Я сам разберусь. Гулящая она или нет. Спасибо за беспокойство Еще раз… от всего сердца.

— Ты же еще не знаешь, чем вечер закончится.

— Твой карман с кольцом сказал мне больше, чем ты. Приеду позднее. Поздравляю.

***

Рахман уезжает поспешно, мне приходится извиниться перед гостями. Саши среди гостей нет. Только сынишка носится. Чувствую себя паршивым хозяином, который собрал гостей и не может их удержать.

Еще один забег по дому.

В итоге слышу всхлипывания за дверью туалета. Сашины.

Так…

— Саш? Ты здесь?

— Да. Да. Все хорошо. Я сейчас.

— Плачешь.

— Нет-нет, тебе кажется. Иди к гостям, я скоро приду. Макияж поправлю.

Изнываю под закрытой дверью. Саша с самого утра какая-то странная. Может быть, вчерашние события на нее так повлияли? Мне сообщили, что Захаров погиб во время драки заключенных. Подрались двое, заварилась каша. Пока охранники растаскивали всех и устраняли беспорядки, Захаров оказался прирезанным заточкой.

Тот, кто это сделал, получит длительный срок, а его семья из жены с двумя парами близняшек — более чем щедрое содержание. Никто в накладе не остался. Не думал же Захаров, что я остановлюсь просто на его заключении под стражу?

Саша как-то странно на меня вчера посмотрела. Будто поняла, что заказчиком был я.

Сегодня ее друг с невестой приехал, и теперь она закрылась в туалете и плачет…

То ли считает меня монстром? То ли грустит, что друг-или-больше-чем-друг нашел вторую половину?

А?

Что творится-то?

Не выдержав, я открываю задвижку на двери. Саша с опухшими глазами подкрашивается у зеркала. Вздрагивает.

— Ты чего?

— А ты? — сиплю. — Сама не своя. От чего тебя так… Вчера не дала. От секса отказалась. Сегодня прячешься. Из-за танцора? Или из-за того, что Захарова на тот свет отправили? Что тебя…

Саша медленно опускает пальцы, между ними зажата щеточку с тушью.

— Дурак, Мирасов! Нашел причины…

— Ты сама не своя! Причина?! — не отступаю.

— В мусорке посмотри! — отворачивается. — Найдешь там несколько подтверждений причин.

Мне не стремно заглянуть в мусорное ведро. Там вскрытые упаковки тестов на беременность.

— И?

— Сам подумай.

— Да?

— Да,