— Как? Откуда?

— Тут немного. Есть записи поинтереснее. Ты все еще не заинтересован в разговоре со мной?

Захаров нервно трясет сигаретную пачку, выуживает одну, закуривает.

— Мне нужно все. Где остальное?

— У меня.

— Что ты хочешь за… это?

Никита усердно избегает называть вещи своими именами. Я бы назвал это — компромат.

— Немного. Одно из условий я уже озвучил. Другое — мы больше не пересекаемся. Никогда. Нигде. Не так уж сложно, правда?

— Сегодня вечером, — называет место. — Приезжай один.

***

Александра

— Не устаю удивляться, как сын на отца похож.

Мы с Алимом в гостях у Рахмана. Дальний старший брат Расула, Рахман, наблюдает за Алимом, с улыбкой поглаживает короткую густую бородку, обрамляющую мужественную челюсть.

Мы познакомились несколько лет назад, во время отдыха. Тогда ситуация была крайне неоднозначная, и здоровяк Рахман меня здорово напугал. И я бы ни за что не поехала к нему в гости, если бы не клятвенные заверения Расула, что с Рахманом будет безопаснее всего. Сам Расул отправился в кратковременную бизнес-поездку, подробностями делиться не спешил. Я не стала его допрашивать. Несмотря на то, что мы теперь жили вместе, и я дала согласие стать женой Мирасова, понимание между нами было очень хрупким, я не хотела бы его сломать излишними подозрениями и чрезмерно ревностными допросами.

Училась доверять. Это давалось мне сложнее всего! Но и держать мужчину на коротком поводке, третируя его по каждой мелочи не стоит. Тем более, такого мужчину, как Расул. Я и не ожидала от него предложения руки и сердца, но он его сделал…

Теперь вот к Рахману под опеку отправил. Не захотел оставлять меня и сына без присмотра.

И я ни за что не решусь пока вслух признаться, как мне дико нравится забота Расула обо мне и его беспокойства.

Вместо сердца в груди — воздушный шар, который раздувается все больше и больше, поднимает меня над землей и уносит в такие дали, о которых раньше и не мечталось.

— Гляди-гляди… — Рахман понижает голос. — Алим даже набычивается, как Расул. Один в один! Вай, как будто отксерил! — смеется. — Еще дочку ему роди, — советует внезапно. — Отцы дочерей любят по-особенному. Для настоящего мужчины во всем мире должно быть всего три любимые женщины.

— Интересно, интересно. Послушаю.

Рахман начинает важно загибать пальцы.

— Первая. Мать. Это даже не обсуждается. В пояснениях не нуждается, верно? Верно! Вторая — жена, посланная небесами.

— Ты свою жену любил, Рахман?

— Нет, — качает головой. — Женой она была хорошей, я ее уважал и ценил, но недостаточно. О любви речи не шло, брак был договорной. Вообще, мне кажется, ту самую спутницу получают по заслугам. Не все жены — те самые.

— И какая же, по-твоему, та сама?

— С которой гореть не страшно. Вообще ничего не страшно. При взгляде на которую — вах, и сердцем в небеса, а ногами — крепче за землю цепляешься, обретаешь устойчивость, уверенность, готов горы свернуть. Да что горы… Весь мир подарить готов? Вот что-то такое должно быть… Наверное. Я так думаю.

— Третья — дочь?

— Дочь, да. Дочурки — отдельная песня. Звучит нежно и сладко в сердце самого сурового мужика. Хочешь сделать Расула счастливым — роди ему дочь, и посмотришь, каким он ради нее станет. Вай, не узнаешь пошляка.

— Все с тобой понятно, Рахман… А сестра? Сестренка, допустим. Не считается.

— Как не считается? Считается! Я не посчитал?

— Нет.

— А сколько пунктов назвал?

— Три. Сестра будет четвертая по счету.

— Внимательна ты, Саша. Другая бы молча кивала и не стала в подробности вникать, а ты за самую суть цепляешься…

Рахман за эти годы изменился. Жизнь в столице придала лоск его внешности. Суровый, грозный, внушительный и очень солидный мужчина. Деловой, в хорошем смысле этого слова.

С ним было приятно говорить. Пожалуй, Расул не прогадал.

И все вроде бы хорошо, с Рахманом скучать не приходится, Алиму дядя понравился, плюс в доме Рахмана есть бассейн, где Алим с плескался со специальным кругом.

Вот только сердцу моему неспокойно.

Расул на звонки не отвечает…

Глава 76

Расул

— Долго ты будешь дуться, как целка?

— И тебе здорово, Булат, — отзываюсь почти сразу же. — Извини, я занят.

Кэп прислал мне через курьера флешку.

Внутри короткая записка: «Спалишься, ты меня не знаешь»

Ясно же, что не знаю, если дело дойдет до жареного. Я мог бы сдать делишки Кэпа уже давно. Пожалуй, был бы крысой, просто сдал гения-хакера и мне сошло бы с рук очень многое. Но я упорно молчал и держал второго участника в секрете. Для всех я работал один. Кэп — как тень, неуловимая. Таким и хочет оставаться. Денег у него немало, явно хочет жить открыто и не палиться при этом источниками дохода. Потому и потребовал от меня для себя готовый бизнес… Хочет утереть нос родне и остаться при этом самим собой. Возможно, однажды до парня дойдет, что двойная жизнь не может длиться вечно.

До меня вот тоже долго не доходила. Потом судьба показала, что бывает, если не обращать внимания на сигналы и считать себя самым неуязвимым. В бараний рог скрутила… любовью к девчонке. И ради нее я даже готов пойти на мировую с человеком, который стоит за покушением на меня.

Худой мир лучше хорошей войны, убеждаю себя.

Звериное нутро не согласно. Хороший противник — мертвый противник, звенит внутри.

— Занят. Знаю, что занят. Твой брат звонил. Говорил, ты куда влезть собираешься. Подмога не помешает.

— Рахман? Старый черт, болтливый!

— Искренне за тебя переживает. Ты же в курсе, что будет стремно едва показаться сыну, настроить отношения с любимой, и сразу же все тупо просрать.

— Булат, ты давно от дел сомнительных отошел. Не стоит тебе лезть в это.

— Мы постоянно друг друга прикрывали и помогали. Что помешает тебе на этот раз принять мою поддержку? Гордость? До сих пор обижаешься, что я над тобой по-дружески угарнул?

— Ты простебался.

— Ты тоже хорош. Напомнил… — цедит сквозь зубы. — Согласись, все беды из-за баб. Катастрофы — из-за женщин, а войны развязывают только из-за любимых.

— Ебать, ты философом стал. Ладно,