— Вот другое дело, — согласился дракон, догоняя меня.

* * *

Грянул гром. Я с опаской посмотрела на приближающиеся тучи.

— Боюсь, не успеем дойти, гроза идет быстрее, чем я думал, — Рагнаард тоже поднял голову вверх. — Ещё идти больше двух километров.

— Что же делать?

— Идти дальше, — ответил он. — Но под ливень попадём.

Через пять минут упали первые капли.

— Эх, жалко, зонт не взяла и про дождевик совсем забыла, — сетовала я, чувствуя, как первые капли впитываются в одежду.

— Не переживайте, я в шатре разведу огонь.

— А что, можно? — удивилась я.

— Да, конечно, — но его голос утонул в новом раскате грома.

Легкий дождик перерос в ледяной ливень. Одежда быстро намокла и прилипла к телу. Ректор шёл впереди, он постоянно оглядывался назад, проверяя, иду ли я за ним.

Я слабо улыбалась ему, давая понять, что в порядке, но насквозь промокшая. У меня даже трусы стали сырыми.

Через полчаса дождь закончился.

— Сколько еще ид-дти? — у меня зуб на зуб не попадал.

— Чуть меньше километра, примерно, — ответил ректор. — Замерзли?

— Д-да.

— Дарнах, ещё не хватало, чтобы вы заболели, — встревожился Рагнаард.

Меня трясло от холода, как на аттракционе в парке. Пальцы я практически не чувствовала.

Когда среди деревьев забелел шатёр дракона.

— Нак-конец-то, — вздохнула я радостно. — А то я ног уже не чую, — и в подтверждение своих слов, запнулась и скатилась вниз несколько метров.

— Лина! — ректор кинулся за мной. Он с лёгкостью подхватил меня на руки. — Как вы?

— Н-норм-мальн-но, — стуча зубами, ответила я. — Т-тольк-ко г-гряз-зная.

— Ерунда, главное, что цела, — дракон нес меня до самого шатра. — Сейчас согреемся.

Он внес меня в шатер, где было сухо, отпустил осторожно на деревянную банкету.

— Раздевайтесь, сейчас огонь разведу, — дракон тут же принялся открывать отверстие на куполе шатра и разжигать огнивом уже приготовленные дрова в очаге в центре сооружения.

— Даже огонь не могу разжечь, — сокрушенно покачал он головой. — Этот источник хорошо поживился драконьей магией.

Я пыталась расстегнуть замок на ветровке, но никак не получалось, пальцы еле шевелились.

— Вы почему ещё не разделись? — ректор строго посмотрел на меня, когда огонь уже начал разгораться.

— Н-не м-могу, зам-мок з-заело, — отчаялась я.

— Помогу сейчас, — он подошел ко мне и осторожно расстегнул молнию и снял ветровку, кинув её на пол.

— Сп-пасб-бо, я сам-ма д-дальше, — смущенно пробубнила.

— Хорошо, — он дотронулся до моих рук. — Совсем ледяная! У меня была где-то бутылка с настойкой, надо растереть тебя, а то заболеешь ещё, — от волнения ректор снова перешёл на «ты».

Он кинулся к торбе и начал что-то искать там. Я еле-еле сняла футболку. Подошла к очагу, подставляя руки к огню.

— Ты почему ещё не разделась? — ректор подошёл ко мне, держа в руках бутыль с желтой жидкостью.

— Догола что ли? — недоуменно посмотрела я на него.

— А как я буду растирать тебя? Через одежду? — произнес он строго. Забудь, что я ректор и мужчина! Речь идёт о твоём здоровье, Лина! А твоего целителя рядом нет, если ты не заметила.

— Он не мой! — возмутилась я, стягивая джинсы, но они прилипли к телу и не хотели сниматься. И пальцы совсем не слушались.

— Дарнах! — выругался он, наблюдая за мной. Рагнаард сделал шаг, выжидательно посмотрел на меня, вздохнул. И его руки осторожно стащили мои джинсы вниз, обнажая ноги. В два счета он снял кроссовки. Мне осталось только переступить, и штаны полетели в угол к ветровке.

— Руки! — он резко посмотрел на меня, как будто злился. Я покорно подняла руки вверх. Он быстро снял мокрую майку. Я осталась в бюстгальтере и трусиках.

Дракон откупорил бутылку и вылил на ладонь немного настойки, начал с ног, снизу вверх, растирая кожу. Я стояла, боясь пошевелиться.

Его руки энергично растирали мои бедра. Сердце бешено заколотилось от его прикосновений. И я вспомнила про приворот. Как он себя держит в руках? Не понимаю.

Горячие ладони коснулись внутренней стороны бедер, растирая их, и мне пришлось расставить пошире ноги. Его руки были так близки от моего лона, что мурашки побежали по телу. Затем он принялся за спину, но легче мне от этого не стало.

Рагнаард обошел меня и встал прямо передо мной. Я невольно закрыла глаза, чтобы не видеть его лицо.

Мужские руки коснулись декольте, я вздрогнула. Он невозмутимо спокойно и быстро нанес растирку. Затем ладони переместились на живот, я снова вздрогнула. Сердце билось, как пташка в клетке.

Наконец-то, он отстранился от меня.

— Всё, можете ложиться в постель, — треснувшим голосом произнес он. — Извините, что прикасался к вам, но это было необходимо. И бельё все же снимите, его тоже нужно высушить.

Я не смогла ничего сказать, только со страхом посмотрела на ложе, широкое, с множеством подушек и одеял. Эх, была, не была, хотелось забраться под этот ворох тепла.

Когда я легла в постель, под одеялом сняла мокрые трусики и бюстгальтер, повесила их на стоящий рядом стул. Только сейчас ректор начал снимать с себя мокрую одежду.

Я лежала, укутавшись по самые ушки. Рагнаард стоял ко мне спиной, и я невольно залюбовалась обнажающимися частями тела ректора.

Да, и не скажешь, что ему сто двадцать шесть лет. Вон, какие ягодицы, как орех. О, боги, о чем я думаю? И закрыла глаза, чтобы не видеть этот соблазн.

В шатре стало теплее, мои руки и ноги согрелись и горели. Солнце ещё только клонилось к горизонту, но я чувствовала жуткую усталость, которая навалилась, как ком.

— Лина, вы будете ужинать? — невозмутимо спросил ректор. Я открыла глаза, он стоял рядом и в сухих штанах видимо взял запасные.

— Да, — ответила, млея от тепла.

— Сейчас приготовлю что-нибудь, — услышала я спокойный голос дракона.

Поражаюсь его выдержке. Он под приворотным заклинанием, и даже не пытается затащить меня в постель. Или я заклинание сплела дефективное? Что я забыла сделать, чтобы приворот заработал?

Рагнаард шуршал, что-то резал, чистил. Я же блаженствовала в самой мягкой и теплой постели. Вот же любитель комфорта этот дракон. И не заметила, как под собственные мысли о ректоре уснула.

Проснулась от того, что затылок вспотел. В шатре стало жарко. Огонь догорал в очаге, освещая тусклым светом шатёр. В лесу царила ночь. Дождь давно утих, даже не слышно шелест листьев, полный штиль.