– Двое? – по пещере эхом разнесся шелест трущихся друг о друга чешуек. – Двое… Расскажи мне о них.

– Один из них вторгается в умы, крадет мысли, отводит глаза и потрошит сновидения. Он гуляет по мечтам других людей так же легко, как по другим мирам, но ничего не знает о собственных желаниях. Вторая приносит погибель, говорит с трупами и седлает призраков. Она стоит на самом краю смерти и боится упасть вслед за теми, кого уже подтолкнула в пропасть. Цветок правды, гниющий вокруг семени бесконечной лжи.

– Ах, – донеслось сверху. – Эти двое.

Некоторое время великий дракон размышлял, после чего опять заговорил.

– Позови Мальфегора. Прикажи ему присмотреть за тем, что происходит здесь, пока я не вернусь.

Не дожидаясь ответа, Никол Болас распахнул огромные крылья и пропал в темноте под потолком пещеры, оставив за собой лишь топот ног и истошные вопли.

***

От эфемерных ветров Слепой Вечности Джейс шагнул сквозь завесу реальности и очутился среди столь же яростных осязаемых ветров на отвратительной земле Гриксиза. Осязаемых – но совершенно не естественных. Казалось, что они высасывают тепло его тела, принося с собой гадкие миазмы измождения и отчаяния. Всего за несколько мгновений край плаща Джейса стал потрепанным и изношенным, а кожа сапог истерлась и потрескалась, словно состарившись на несколько лет. Все его тело ныло, перед глазами плыли круги; прикрыв лицо рукой от ветра, Джейс увидел, как волоски на его коже истончаются и рассыпаются в прах.

Вместе с ветром, кружась в безумном вальсе губительного мора, с земли поднимался маслянистый туман. Его толстые щупальца протянулись к лицу Джейса, выстилая внутреннюю поверхность легких мага пленкой летучей скверны. Словно мутная взвесь в воде, он то расходился, то сгущался вновь, но даже в моменты прояснений Джейс не мог видеть дальше, чем на тридцать футов, а при самом худшем раскладе сам Болас мог бы спокойно приземлиться рядом с ним на расстоянии вытянутой руки и остаться незамеченным.

Вдобавок ко всему заморосил легкий дождик – но не из капель воды, а из человеческих зубов.

– Лилиана! – Джейс практически ощущал, как его слова уносятся в никуда вместе с губительным ветром. – Лилиана! – он звал снова и снова, то и дело заходясь в надрывном кашле, звал, пока не охрип, но ответа так и не получил.

В отчаянии он применил свою силу. Это было не совсем заклинание, а скорее дикий и спонтанный выброс неоформленной маны. Перед Джейсом развернулась неосязаемая завеса, заслонив его от убийственной бури. Пускай и ненадолго, но она укрепила его тело. Озноб начал пропадать, и, несмотря на то, что бушующий ветер все еще грозился сбить его с ног, он обнаружил, что может спокойно дышать. Даже изнеможение перестало давить на его плечи с прежней силой, хотя и не исчезло окончательно.

Пригибаясь под порывами ужасного ветра и все еще заслоняя лицо рукой, Джейс пустился в путь – и, лишь сделав первый шаг, он понял, что земля, на которой он стоял, была вовсе не землей.

Перед ним раскинулась бескрайняя равнина из плоти, бледной, словно труп недельной давности, и столь же податливой. Она неприятно проминалась и растягивалась под подошвами его сапог. Почти никакая растительность не покрывала эту жуткую почву, по крайней мере, насколько позволяла видеть непрекращающаяся буря: лишь тут и там виднелись пятна слоистого лишайника, напоминающего заразное поражение гниющей кожи. Редкие холмы были огромными волдырями, вздувшимися на теле мира, а небольшие полости, образовавшиеся в тех местах, где что-то прорвало плоть, заполняла гнойная слизь, пронизанная пульсирующими венами.

Джейс почувствовал, как его желудок подкатил к горлу, а волосы на всем теле встали дыбом, как будто хотели вырваться и сбежать отсюда как можно дальше, бросив своего глупого хозяина. В этот миг и встреча с Николом Боласом, и преследование Теззерета, и все остальное вдруг перестало иметь значение. Если бы Лилиана была рядом, если бы Джейс не потерял ее в этой кошмарной буре, он бы сейчас же повернул назад и из последних сил бросился бы прочь из Гриксиза, чтобы никогда больше сюда не возвращаться.

Но Лилиана где-то заблудилась – а может быть, заблудился он сам; как бы то ни было, Джейс подождал, пока пройдет приступ тошноты, и продолжил путь. Его голова раскалывалась от окружающих звуков и от напряжения, с которым он высматривал следы Лилианы, одновременно пытаясь поддерживать свою непрочную магическую завесу, частично прикрывающую его от бури.

Десять ярдов, двадцать, пятьдесят, и он почувствовал, как спускается в чашеобразную впадину, язву в гниющей плоти. И тут, когда Джейс уже решил, что хуже быть не может, Гриксиз доказал ему, что он ошибается.

Зыбкая поверхность разошлась у него под ногами, и к нему жадно потянулись мертвые руки.

Поначалу их было всего три или четыре, но вскоре показались десятки других. Из могил, которые были вырыты прямо в мясе, а потом заросли сверху, из опухолевых абсцессов, внутри которых тела просто-напросто растворялись, поглощаемые почвой, под бушующий шторм проворно выбирались мертвецы. Большинство из них когда-то были людьми, но попадались и огры, а многие представляли собой изувеченные останки существ, которых Джейс никогда раньше не встречал. От некоторых остались лишь кости; другие могли похвастаться обрывками дряблой липкой кожи, свисающими с гниющих мышц и сухожилий. Все они тянулись к Джейсу, пытались схватить его, упорно ползли к вожделенному источнику жизни, который был столь необходим им, чтобы разжечь едва тлеющие угли их собственного внутреннего пламени.

Некоторые из них рассыпались тут же, не успев толком вылезти на поверхность – их крохи жизни забрал неукротимый и ненасытный ветер, который, как видно, не щадил и мертвецов. Но другие оказались куда крепче. Хотя ветер успел оторвать от них лоскуты кожи, мышцы и даже кости, они, тем не менее, продолжали приближаться к желанной добыче. Подгоняемые инстинктом, превосходящим обычный голод, они были готовы на все, чтобы вдоволь напиться его жизненной силы и еще хоть ненадолго продлить свое мучительное жалкое существование.

Джейс попятился прочь от надвигающегося ужаса, но отступать было некуда: мертвецы тянулись к нему из-под земли со всех сторон, словно гниющие костлявые заросли. Он поднимался по склону спиной вперед, двигаясь уже по направлению ветра, а не против него, и с каждым шагом все больше рискуя потерять равновесие. В отчаянии Джейс швырял в толпу ковыляющих покойников одно заклинание за другим, но все было напрасно. Движимые лишь голодом, они не имели сознания, которое мог бы подчинить