Шрифт:
Закладка:
До последнего времени Осташевский всегда смеялся над такими предрассудками. Все эти мистические россказни о колдунах и ведьмах его лишь забавляли.
Он очень твёрдо стоял на ногах и доверял в основном лишь своему лучшему другу — крупнокалиберному пулемету, от которого, как он небезосновательно считал, и зависит, в первую очередь, его жизнь. А всякие там потусторонние материи пусть беспокоят неразумных школьниц и гимназисток, а не повидавшего виды солдата. Тем удивительнее была произошедшая с ним метаморфоза.
Но насчет типчика, Данила оказался прав.
Уже на следующий день после его визита, начались приготовления к передислокации. Уставшие от однообразия рекруты носились как ужаленные, да и наёмники, в большинстве своем взбодрились и безропотно таскали тяжелые тюки и ящики с провизией.
Вскоре прибыли транспорты. Натужно гудя, появились прямо из леса, оставляя за собой глубокие борозды в снежной целине. И неуклюже сгрудились, мешая друг другу, на центральной площади, которую хотелось назвать поляной.
Лопата объявил погрузку.
После того, как разместили провизию, личному составу поступила команда занимать свои места. Данила устроился вместе со своей группой в головном транспортёре. И через десяток минут уже покачивался в такт, переваливающемуся на ходу из стороны в сторону на неровностях, транспорту, зажав между ног приклад своего пулемёта.
Дорога была долгой. Ехали часов пять.
«Хорошо ещё, что не пеший марш-бросок», — мелькнуло у Данилы.
Место их новой дислокации было посолиднее их убогого лесного поселения.
Когда они выбрались на построение, Данила с интересом осмотрелся. Это был, хоть и небольшой, но довольно ухоженный посёлок. Несколько перекрещивающихся улиц, однотипные, но аккуратные домики, большие и светлые казармы. Повсюду сновали люди, кроме рекрутов, сразу узнаваемых по своей неказистой, но выделяющейся форме, было много других военных, которых выдавала армейская выправка. Сразу было видно, что в поселке базируется достаточно многочисленное подразделение.
Единственное, что никак не изменилось, так это дикий звериный холод. Только выбравшись из транспортёра, Осташевский немедленно ощутил осточертевшее покалывание кожи на лице. Мороз тут же принялся щипать открытые части тела.
К этому привыкнуть было невозможно. Конечно, было глупо рассчитывать, что их переведут куда-то на юг, да и ехать бы в этом случае пришлось не пять, а все двадцать пять часов, но все жё маленькая надежда теплилась. Но розовые очки спали сразу же, как только Осташевский отвернул голову, пряча её от порывов пронизывающего ветра. В этом походе это был его крест — пронизывающий до костей холод, от которого не спасало даже термообмундирование.
После построения их определили на место расквартирования — это была чистая и просторная казарма, возведённая по всем правилам армейского строительства. Судя по масштабам царивших вокруг приготовлений, привезли их сюда не просто так. Затевалось что-то серьёзное. Данила постарался внутренне мобилизоваться и к ближайшим тренировкам подойти ответственно. Если намечается какой-то крутой замес, участвовать в нём нужно было в хорошей физической форме. Осташевский почувствовал знакомое возбуждение, такое, что накрывало его почти перед каждым предстоящим боем. И это был тот самый адреналин, который разгонял кровь и пробуждал боевой азарт.
Оставалось уточнить лишь одну, последнюю, деталь — на какой день назначена готовящаяся операция.
* * *
Как ни удивительно, но Влад почувствовал себя с утра выспавшимся и отдохнувшим. Словно не было накануне насыщенного встречами дня, вечернего инцидента и ночного беспокойного разговора.
Быть может, «виной» тому была та самая настойка, что дал ему Стрелков. Дипломат уверял, что всегда берёт флакончик в поездку. Напиток обладал, по его словам, чудодейственным восстановительным эффектом и был показан для реабилитации после таких вот треволнений. Стоило выпить его перед сном и… Рецепт изготовления, как уверял Юрий Геннадьевич, перешел к нему ещё от его бабушки.
После настойки или нет, но инспектор действительно ощущал бодрость духа и жажду активной деятельности.
Он ощупал свои вчерашние повреждения. Рана на голове полностью затянулась, как не бывало. Ссадины и синяки, конечно, полностью сойти еще не успели, но уже покрылись коркой или пожелтели. В любом случае, под одеждой видно их не будет.
Влад быстро облачился пока в повседневное, официальные встречи намечались чуть позже, и, покинув гостиничный номер, сбежал вниз, в местный ресторанчик, намереваясь позавтракать.
На ходу он даже не сразу заметил, как навстречу ему кто-то поднялся с мягкого диванчика для посетителей. Увидев это и приостановившись, он с некоторым недоумением рассмотрел приближавшуюся к нему Маргариту Карлуни. Переводчица была в стильной накидке с треугольным покроем жакета, последним писком европейской моды. Наряд выгодно подчёркивал изгибы её маленькой точёной фигуры.
— А? — растерялся Влад. — Я думал, мы должны были встретиться после того как…
— Здравствуйте, Владислав, — смущённо и, как показалось Исаеву, виновато проговорила девушка.
— Ох, здравствуй… те, конечно! — спохватился Влад.
— Вы правы, — продолжила Маргарита. — Но я волновалась из-за вчерашней… стычки. Меня почему-то к вам не пустили.
— Но… хм… пустяки, ничего серьезного, — Влад почувствовал себя после этих слов по-дурацки, словно произносил текст какого-то картонного супермена.
— Как вы?
— Как видите, готов к новым приключениям, — Влад выдохнул, стараясь настроиться на обычный, доверительный лад.
— Рада слышать. Раз уж я пришла, быть может… мы позавтракаем?
«Наверное, всё же у меня в черепушке что-то повредили, — мысленно обругал себя инспектор. — Надо было мне самому это предложить!».
— С удовольствием, — поспешно согласился он. — Я ведь как раз туда и направлялся!
* * *
Итоговая встреча в штаб-квартире Евросоюза должна была состояться в 11.00 по местному времени.
Влад, всю дорогу, пока он, Стрелков и Маргарита — ехали от гостиницы в специально предоставленном им электрокаре, поглядывал на девушку, сидевшую у окна. Ему хорошо был виден её профиль. Очень красивый профиль, надо сказать. Чуть-чуть, самую малость, вздернутый носик. Мягкие плавные линии скул. Припухлые губы.
Он ничего не мог с собой поделать, он сравнивал Карлуни со своей женой. И понимал, что они совершенно разные. Абсолютно.
За завтраком его общение с переводчицей оживилось, превратилось из участливо-казенного в доброжелательное и открытое. Но странная легкая заторможенность в поведении Маргариты никуда не делась. Влад решил, что он зря уделяет этому так много внимания, это просто особенность её характера. Этакий необычный флёр загадочности, женское кокетство. Что-то непроизвольное.
Впрочем, сейчас было уже не до психоанализа переводчиц или кого-то ещё. Надо
