У татар довольно стойко бытовала вера, что первые сорок дней жизни младенца особенно опасны, и потому ребенка нельзя оставлять одного без присмотра. В крайнем случае, уходя из дома, рядом с ребенком клали железный предмет (чаще нож) в качестве оберега. Ребенка тщательно берегли от сглаза, поэтому не носили туда, где людно, не показывали его. Кроме того, применяли и другие «охранительные меры»: веточку рябины или черемухи привязывали к зыбке и пришивали к шапочке ребенка. Им приписывалось свойство оберега от сглаза. С этой же целью часто к шапочке пришивали ракушку, яркую пуговицу.

На наречение имени ребенку – бэби туе (исем кушу, ат кушу, бэбэй барямы) мужчины приглашались отдельно от женщин. Это было связано с тем, что традиционная татарская семья, как правило, основана на патриархальных принципах. Во многих селах Сурского края этот обычай сохранился до настоящего времени, а в некоторых не сохранился. Так, например, в с. Усть-Уза этот праздник проводится в совместной трапезе. Но процедура в целом обряда во всех семьях такова: когда все приглашенные соберутся, ребенка, лежащего на подушке, подносят (дедушка или отец) к мулле, и он, расположив ребенка ножками в сторону Каабы, начинает читать молитву. Потом он три раза произносит на ухо ребенка его имя. Согласно Сунне, сразу или же через некоторое время после рождения ребенка в его правое ухо следует прочесть азан (призыв на молитву), звуками которого изгоняется сатана, а в левое – икамат (второй призыв на молитву). При этом мулла вправе посоветовать дать имя ребенку из списка мусульманского календаря-именинника с благожелательным значением, ибо сказано в хадисе: «Посланник Господа сказал: «Поистине, в День Воскрешения вы будете созваны по вашим именам и именам ваших отцов. Так нарекайте же детей красивыми именами!». Считалось, имя определяет судьбу. Поэтому слабому ребенку подбирали имя, символизирующее силу, мужество (Булат, Актимер); ребенку из бедной семьи – символизирующее богатство (Алтынбай, Алимбек). После чего гости садились за стол, накрытый яствами, на котором обязательно были в изобилии национальные блюда. После трапезы каждому гостю подносили мед с маслом, а тот клал на поднос деньги или же ценный подарок.

У татар издревле принято, чтобы в ближайшие дни после рождения ребёнка нужно принести в жертву барана – назер-курбан, поскольку принесение жертвы считается делом в высшей степени богоугодным. Согласно Сунне Пророка (с.а.с.) несовершение жертвы не даст ребенку милости в День воскресения. Эта жертва-курбан поможет ему перейти мост Сират, который протянут между адом и раем. Если за ребенка не была принесена жертва родителями, то он сам должен исполнить предписание, когда повзрослеет. За мальчика полагается приносить даже двух баранов, а за девочку – одного. Во время принесения жертвы читается молитва, в которой указывается, что жертва приносится за младенца и называется его имя. Мясо жертвенного животного идет на милостыню муллам, часть раздается беднякам, а также шакирдам – ученикам татарских школ, а остальная треть остается самим хозяевам. Равным образом отдается в пользу бедныхи кожа животного. Кости же не разрешается выбрасывать в нечистое место, не дают их и собакам, а бережно складывают в какой-либо укромный угол, зарывают в землю или же опускают в прорубь.

Христианский миссионер и публицист Я. Д. Коблов в книге «Религиозные обряды и обычаи татар магометан» писал: «Первой стрижке волос младенца татар придают серьезное значение. Происходит этот обряд в разное время – через две недели, через месяц, иногда и позже. Снятые с головы волосы взвешивают, и поэтому весу определяют милостыню бедным. Среднего достатка люди соответственно размеру веса волос ребенка платят милостыню серебром, а богатые – золотом. Мулла зачитывал молитву, иногда он срезал немного волос у ребенка, которые мать прятала в сундук или в какую-нибудь щель в стене. По существовавшим поверьям, выбросить или потерять первые срезанные у ребенка волосы было опасно: во-первых, потому что их могли разнести по своим гнездам птицы и тогда якобы у ребенка будет всю жизнь болеть голова; во-вторых, если птицы их расклюют, ребенок может облысеть. Девочке стригли волосы лет до 5–6, затем прекращали. Когда ребенок начинал ходить, его родители устраивали праздник аяк-той (праздник ноги), на котором ребенка одевает уже его мать. На праздник приглашали обычно только соседей и родственников, угощали пловом и шурбой.

Радостным событием являлось также прорезывание первого зуба у ребенка. Кто первым замечал появление у ребенка первого зуба, того родители награждали небольшим подарком, а ребенок впоследствии называл его, в зависимости от возраста и пола, теш анай, теш атай, теш тэтэй (теш дэдэй).

«На третьем году жизни мальчикам делали обрезание (соннэт), в честь которого часто устраивали угощение. Гости поздравляли мальчика с обрезанием и вручали ему подарки. Если мальчик был первым внуком, то дедушка дарил ему по этому случаю барана или жеребенка. Родственники и близкие, кроме подарков, приносили бузу. Обрезание совершается у пензенских мишарей также в разное время: с 1-го года и до пяти лет. Операцию эту редко производят муллы; обычно этим делом занимаются особые специалисты, которые носят название бабай или бабачи (соннэтчи). За труды бабай получает вознаграждение. В качестве дезинфицирующего средства и для остановки крови применялась зола. Хотя обрезание не имеет догматического значения – это только суннят, т. е. желательная заповедь, но этот обряд настолько распространен среди магометан, что необрезанный в глазах магометанского общества не есть настоящий магометанин, хотя бы он и исповедывал догматы ислама. Только обрезанный юноша по достижении совершеннолетия, может исполнять наравне с другими все религиозные обряды магометанской общины[275].

В понимании народа мальчики являлись продолжателями рода и представляли собой основную силу в хозяйстве. Рождение мальчика в семье встречалось с большей радостью, чем рождение девочки. Что касается девочек, то на них смотрели как на временного члена семьи. В крестьянской семье, где все взрослые члены были целиком заняты работой по хозяйству, особого внимания уходу за детьми и их воспитанию не уделялось. Если в некоторых семьях дети умирали, то после рождения следующего ребенка, с целью «охранения» его, в некоторых населенных пунктах совершали обряд «продажи» новорожденного: бабка-повитуха выносила завернутого ребенка на улицу, клала его на кучу мусора, а сама возвращалась домой. Тут же поднимала его другая женщина, подходила к окну и предлагала хозяевам «купить» ребенка. После короткого торга женщина подавала ребенка в окно. Этот обряд был широко распространен у всех народов Среднего Поволжья и Приуралья, и, очевидно, был призван обмануть злых духов, внушить им, что ребенок принадлежит не той женщине, которую