Ещё возник соблазн прихватить с собой дарёный плазмер, но я по размышлению от этого намерения отказался. С кем там в огневой контакт вступать? С таможенниками, которые из моего же клана? Ну-ну. Только кровников наживать. Да и смысл в физических угрозах? С моим текущим статусом реально проще давить авторитетом, как Дюсак и советовал. Как-никак, целый наследник целого рода! Пусть и самого захудалого.

Ладно, со снарягой определились. Осталось с маршрутом аналогичный фокус провернуть, но тут даже задумываться и обращаться к Лиу Цзяу не пришлось: один коридор, два уровня вниз на лифте, и вот оно, техническое помещение, из которого можно попасть в стыковочные отсеки соответственно правого и левого бортов. Мой отсек первый, стало быть, мне на правый борт — там как раз с первого по четвёртый. Ну а с пятого по восьмой на противоположной стороне.

… что характерно, на Кирюшу Дубова я наткнулся уже в «холле» — том самом техническом помещении, заменявшем сразу и перевалочный складской пункт, и пассажирский терминал. И не только с ним: рядом уже ошивался Коля Воскобойников в компании с малым роем. Это я понял по возникшим в «нейре» помехам и зуду в ушах. Но куда больше меня поразила другая встреча — я чуть ли ни нос к носу столкнулся с досмотровой партией в составе аж двух сотрудников таможни. Казалось бы, столкнулся и столкнулся, что такого? Но ведь нет, угораздило напороться на знакомца! Впрочем, чему я удивляюсь? За то время, что я активно занимался собственной дипломатической карьерой, через станцию «Иддия-1» случалось пройти транзитом раз этак десять или около того. А при моём социальном статусе (ну и отцовском тоже) не познакомиться со старшими офицерами таможенного пункта было просто невозможно. Соответственно, старшего таможенного инспектора Кейгеля я узнал сразу же. Равно как и тот меня:

— О, Иван Ильич! Рад, очень рад!

— Взаимно, — хмыкнул я, ответив на рукопожатие.

Такому не зазорно, если что. И в возрасте, и опытный, и в клане не самый последний человек. Знакомы, опять же, неплохо.

— Решили сменить имидж? — с нескрываемым любопытством уставился на меня таможенник. — Веяния моды, так сказать?

— Скорее веление времени, — поморщился я.

— Вон оно как! — тихонько присвистнул Кейгель и поспешил сменить скользкую тему: — А какими судьбами в наши края, если не секрет?

— Дела, Аристарх Францевич, будь они неладны! — развёл я руками, приняв игру. — Вот, пришлось переквалифицироваться в торговцы! Не навсегда, разумеется!

— А я-то всё голову ломаю, почему это вы один, без почтенного батюшки! — изобразил на лоснящейся роже облегчение таможенник. — Недопонимания же по этому поводу не возникнет, сударь?

— Всё исключительно в рамках правового поля, Аристарх Францевич! — заверил я Кейгеля, не позволив себе при этом даже тени улыбки. Пусть проникнется серьезностью ситуации. — Могу я надеяться на вашу… беспристрастность?

— Мою — вне всяких сомнений! — выдержал тот мой взгляд. — А вот насчёт вышестоящего начальства… сами понимаете, Иван Ильич!

— Понимаю, — сухо кивнул я. — Все мы от кого-то зависим. Остаётся лишь один вопрос: а понимает ли ваше руководство?

— Хотелось бы на это надеяться, сударь, — резко поскучнел Кейгель. И обрадованно уставился мне за спину: — Увы, вынужден откланяться, долг зовёт. Честь имею, Иван Ильич!

Ага, кэп явился. А с ним и Жан Дюсак в сопровождении Офигенного Ленни. Что ж, хотя бы за них можно не беспокоиться — эти кого угодно обведут вокруг пальца. Хоть самого старшего инспектора, хоть его зелёного помощника, который в силу данного обстоятельства даже не пытался влезть в разговор. Груз задекларирован, никто ничего не скрывает. А то, что у каждого наименования есть двойное, а то и тройное назначение — это ещё доказать нужно. Плюс старина Жан профессионал, каких поискать: вон как ловко завязал беседу, моментально перехватив инициативу у капитана! Только и позволил тому, что представиться. Что ни говори, а в своём деле бретонец хорош, повезло мне с ним. Ума не приложу, как Алекс такого спеца от себя отпустил? Или как раз поэтому, по причине квалификации? Ладно, не о том думаю… тут другое больше беспокоит, а именно, поведение инспектора Кейгеля. Я этого типа достаточно хорошо знаю, он сейчас предельно серьёзен. И на недостаточную понятливость собственного начальства намекнул неспроста. Но тогда что же получается? Он хочет меня о чём-то предупредить? Понять бы ещё, о чём именно… хотя…

— Ли, проверь список личного состава станции, он должен быть в открытых источниках, — буркнул я себе под нос, проигнорировав недовольный взгляд Дубова.

— Процесс активирован, Ван-сяньшэн… процесс завершён. Вывести на экран?

— Валяй.

Ну-ка, что тут у нас? Фига себе! Оказывается, за время моего отсутствия руководство станции поменялось. Уж не знаю, куда делся старый инспектор Химичев — ушёл ли на покой, или перевёлся на другой пост по ротации — но сейчас на «Иддии-1» начальствовал некто инспектор Майский Константин Константинович. Из рода, соответственно, Майских. С одной стороны, хорошо: не наследник, всего лишь внучатый племянник главы. С другой — род не чета нам, Елагиным, третий по силе в клане. Судя по фотке, из молодых да ранних. Карьерист-выскочка. И уж ему мой авторитет точно до фонаря… кстати, а когда назначили-то? Две недели назад? Вот это поворот! Не хочу преувеличивать собственное значение, но… уж не специально ли, меня поджидаючи? Если дать волю фантазии, то вполне возможно. Ещё одна попытка вставить нам с отцом палки в колеса, наряду с наградой за голову Ганса Риккерта? Надо будет выяснить, чей он протеже. В смысле, Костик. Ну а пока… будем действовать по обстановке, что ещё остаётся?..

— Вы готовы, Иван Ильич? — окончательно потерял терпение Кирюша Дубов.

— А? — очнулся я. — Да, конечно! Нам куда?

— Следуйте за мной, сударь!

Последую, куда ж я денусь? Тут, конечно, заблудиться нереально — повсюду стрелки и указатели, плюс маршрутизатор в «нейре» никто не отменял, но… пусть почувствует себя нужным. Мне-то всё равно, а ему приятно.

Глава 6-3

… катер и впрямь оказался представительского класса: большой, даже солидный, с просторным пассажирским отсеком аж на шесть роскошных мест. Да, капсулы. Да, высшей защиты. Но кто сказал, что они должны быть, во-первых, неудобными, а