Преобладание в составе дикой фауны костей мясных животных заставляет полагать развитие охоты, прежде всего, ради получения мяса, хотя нельзя исключать и пушную охоту, о чем свидетельствуют находки костей лисицы, куницы, хорька и т. п.

Многочисленные находки в волосовских памятниках кремневых наконечников стрел и дротиков свидетельствуют о том, что у волосовского населения еще продолжали сохраняться все орудия индивидуального лова, существовавшие раньше. Да, очевидно, и многие коллективные способы, возникшие в эпоху неолита и ранее, несомненно, бытовали у волосовцев. Не останавливаясь на их описании, что уже было сделано выше, замечу, что развитие охоты в волосовское время, очевидно, породило и существование своеобразных культов, в первую очередь связанных с теми животными, на которых охотился человек. В этом отношении особенно любопытны остатки жертвенника на III Удельно-Шумецкой стоянке, где в одной яме были обнаружены пережженные кости лап медведя[1009]. Вполне вероятно, что здесь находилось в древности ритуальное место, связанное с культом медведя. Как известно, медвежий культ, один из наиболее распространенных у финно-угорских народов, достаточно подробно описан этнографами и имеет многочисленные археологические параллели[1010]. Вполне вероятна связь с охотничьими культами и различных волосовских кремневых скульптур, изображающих зверей (бобр, медведь), птиц, рыб и т. п.[1011]

В хозяйстве волосовских племен большое, если не ведущее, место занимало рыболовство, о чем свидетельствуют многочисленные факты. Почти все известные волосовские стоянки располагались по берегам крупных рек, обычно в районе впадения в реку более мелкого притока. На многих стоянках волосовской культуры при сохранении органических остатков обнаружены кости и чешуя рыб. На них в свое время обратил внимание еще А.С. Уваров, отметивший среди находок на Волосовской стоянке кости щуки, леща и стерляди[1012]. Кости щуки, осетра, а также скопления рыбьей чешуи в ямах Панфиловской стоянки зафиксировал и В.А. Городцов[1013]. Особенно многочисленные остатки рыбьих костей обнаружены в торфяниковых отложениях стоянки на р. Модлоне, где А.Я. Брюсов перечисляет такие виды рыб, как щука, окунь, лещ, синец, плотва, карась, язь, елец, налим, сом, стерлядь[1014]. Преобладание в последнем комплексе костей мелких рыб, несомненно, свидетельствует о развитии в волосовское время ловли рыбы сетями, что подтверждается находками на стоянках различных остатков сетей в виде их отпечатков на днищах сосудов и каменных грузил.

В.А. Городцовым[1015] опубликованы отпечатки сетей из Волосовской стоянки. Оба отпечатка принадлежат мелкоячеистой сети с размером ячей в 10×10 мм и 20×20 мм. Близкого типа отпечатки найдены на сосудах из III Удельно-Шумецкой[1016] и Панфиловской (коллекции Муромского музея) стоянок. Среди последних имеются отпечатки разноячеистых сетей — 10×10 мм (два случая), 30×30 мм (два случая), 40×40 мм (один случай). Характерно распространение в виде орнамента на волосовских сосудах имитации крупноячеистых сетей. Вероятно, большинство сетей было сплетено из конопляных или льняных нитей, так как волокна нитей довольно тонкие. Как известно, конопля и лен в это время уже разводились населением лесной зоны Восточной Европы, о чем свидетельствуют находки семян льна на Модлонской стоянке[1017]. У современных финно-угорских народов рыболовные сети изготовляются из конопляных (посконных) нитей[1018].

Кроме отпечатков сетей, на волосовских поселениях нередки находки камней для грузил, хотя специальных предметов подобного рода и нет. Очевидно, так же, как и у многих финно-угорских народов, у волосовских рыбаков применялись в качестве грузил обычные камни-гальки, которые обвертывались или обвязывались лыком и прикреплялись к низу сети.

Несомненно, наряду с сетями применялись и снасти, сплетенные из ивовых прутьев типа вершей, морд и т. п., а также различные загороди и ловушки. В какой-то степени были развиты и индивидуальные способы ловли рыбы при помощи удочки, гарпуна и остроги. На волосовских стоянках сохранились костяные и каменные части составных рыболовных крючков, известны также и находки гарпунов[1019].

Усиленное развитие рыболовства требовало широкого применения различных плавательных средств — лодок, плотов и т. п. На Модлонской стоянке найдены обломки деревянных весел[1020]. Любопытно, что у большинства финно-язычных народов Восточной Европы, общность которых относится именно к волосовскому времени (см. ниже), многие понятия, связанные с лодками и передвижениями на них, имеют общие названия — «грести», «весло», «лодка» и т. п.[1021]

Исходя из вышесказанного, вслед за другими авторами, мы должны признать, что волосовские племена в основном были охотничье-рыболовческими племенами, в какой-то степени использовавшие в своем хозяйстве собирательство. Лишь во второй четверти II тысячелетия до н. э. они предприняли попытку освоения примитивного животноводства и мотыжного земледелия.

Огромное значение для развития производящих отраслей хозяйства в Среднем Поволжье в эпоху раннего металла имело включение в край скотоводческо-земледельческих племен балановской и в какой-то степени ямно-полтавкинской культур. Балановские племена, появившиеся на берегах Волги не позднее рубежа III–II тысячелетий до н. э., определенно были скотоводческо-земледельческими племенами. Им были известны почти все виды домашних животных. Так, в Балановском могильнике найдены кости быка, барана, лошади и свиньи[1022]. Скотоводческими племенами были и родственные балановцам фатьяновцы, в могильниках которых также найдены кости, а иногда и целые скелеты таких животных, как овца, корова и свинья[1023]. Не исключено, что быки у балановских племен применялись и в качестве тягловой силы, о чем свидетельствуют находки моделей колес от повозок двуколок[1024].

Пока мы не располагаем сведениями, отражающими характер скотоводства у балановских и фатьяновских племен, но захоронения мужчин вместе со скелетами собак (см. погребение I Тимофеевского могильника), обнаруженные в фатьяновских могильниках, позволяют предполагать существование у фатьяновских и балановских племен пастушеской формы скотоводства[1025].

Скотоводческий характер хозяйства у южных и юго-западных соседей волосовских племен — полтавкинцев — также признается рядом исследователей. Так, В.Н. Громова[1026] отмечает находки в полтавкинских могильниках костей овцы и коровы; развитие скотоводства у полтавкинцев подтверждают К.В. Сальников[1027] и Н.К. Качалова. Причем последним автором упоминаются в качестве основных полтавкинских домашних животных корова и коза[1028]. Следовательно, есть основания полагать, что полтавкинскому населению, вероятно, не были известны такие животные, как свиньи, по-видимому, оно в это время слабо разводило лошадей. Этот факт имеет определенное значение для выяснения вопроса о путях проникновения домашних животных в среду местных волосовских племен.

Переходя к вопросу о времени и характере появления домашних животных среди местных племен, мы можем констатировать, что ранневолосовское население на грани III–II тысячелетия до н. э. не знало домашних животных, кроме собаки. Костные и