и вполне вероятно, что некоторые из окских орудий имеют восточное происхождение. Что же касается керамики, то и здесь мы найдем некоторые следы приказанского воздействия. Особенно интересна в этом отношении керамика из поселения на дюне Младшего Волосовского могильника (коллекции ГИМ, № 252, 264, 266 и др.). При раскопках В.А. Городцова здесь был выявлен культурный слой, прорезанный могильником VIII–VI вв. до н. э. Основная керамика слоя — фрагменты от круглодонных сосудов с «текстильной» поверхностью. Характерна их форма — цилиндрошейные сосуды, украшенные по горлу рядами ямочных вдавлений. Некоторые из них, кроме ямочных рядов, имеют орнаментацию из горизонтальных зигзагов и прочерченных линий, мало чем отличающихся от позднеприказанских узоров. Между прочим, близкого типа сосуды обнаружены и на некоторых поздняковских поселениях Верхней Волги.

Но, несмотря на указанные элементы сходства, объясняемые как результат тесных взаимосвязей, культура приказанских и поздняковских племен в конце эпохи бронзы приобретает настолько ярко выраженные специфические черты, что мы можем говорить о выделении их носителей в самостоятельные этнические группы. Формирование на их основе в эпоху раннего железа ананьинской культурной общности на востоке (в Волго-Камье) и городецко-дьяковской (на западе) — лучшее тому свидетельство[974].

Часть третья

Хозяйство и общественные отношения населения Среднего Поволжья в эпоху камня и раннего металла

Хозяйство и общественные отношения населения.

Первые люди, появившиеся на берегах древней Волги еще в ашельское время раннего палеолита, объединенные в небольшие группы типа первобытного стада, занимались сбором растительной пищи и охотой на диких зверей[975]. Собирательство, являвшееся, по мнению ряда исследователей, древнейшей отраслью хозяйства, играло в эпоху каменного века в отдельных областях вплоть до возникновения земледелия и скотоводства «не меньшую роль, чем охота»[976]. Однако в условиях Поволжья оно могло иметь существенное значение только в летне-осенние периоды года, тогда как охота, а позже и рыболовство являлись не сезонными, а постоянными круглогодичными занятиями. По-видимому, значение собирательства по мере развития охоты и рыболовства все более и более падало.

Охота и возникшее где-то на грани палеолита и мезолита рыболовство, подобно собирательству, представляли собой форму присваивающего, а не производящего хозяйства. У нас пока нет оснований предполагать появление в Среднем Поволжье производящих отраслей хозяйства, даже в зачаточной форме, раньше эпохи металла.

В периоды мезолита и неолита формы охоты значительно усложняются. Население этого времени сосредоточивается в основном по низким берегам крупных рек и около водоемов. Кроме того, осваиваются побережья мелких притоков, хотя эти места не были пригодны для ранних форм загонной охоты, когда использовались естественные крутые обрывы и овраги. В этот период еще не сооружались искусственные ловушки[977]. Однако по низким берегам рек, особенно около мест водопоя животных, с успехом могли использоваться другие коллективные способы охоты типа известных по этнографическим наблюдениям «загородей», «поколюг» и т. п.[978] Обязательным условием этого способа охоты являлась необходимость сооружения загородей из деревьев, для рубки которых требовались топоровидные орудия. А последние, как уже неоднократно отмечалось выше, были у позднемезолитических охотников.

Наряду с описанным видом охоты могли использоваться и иные способы: ямы-ловушки, индивидуальная и длительная погоня, когда молодые животные преследовались до полного изнеможения. Интересные отголоски этого способа охоты сохранились в космогонических представлениях мари, которые рассматривают созвездие Большой Медведицы, называемой «Гордо-Шодыру» (лось-звезда) в качестве лося с четырьмя детенышами и охотниками.

«Последние осуждены вечно кружиться по небу за то, что они умертвили первых, т. е. лося с маткой, чего им не следовало бы делать»[979].

В эпоху мезолита оформляется в особый промысел — другая отрасль коллективного хозяйства первобытного общества — рыболовство[980]. Исключительно благоприятные природные условия края стимулировали довольно ранний переход населения к рыболовству.

Наиболее архаичные способы рыбной ловли первоначально мало чем отличались от охотничьих приемов. По мнению А.П. Окладникова, «первоначально рыбная ловля, несомненно, представляла лишь разновидность охоты на мелких животных и производилась такими же простыми способами, без каких-либо особых технических приспособлений и специальных инструментов»[981]. Такими могли быть способы ловли рыбы голыми руками, а также оригинальный способ добычи рыбы оглушением ее подо льдом. Этот способ практиковался до недавнего времени у ряда народов Волго-Камья — мари, коми и др. — следующим образом. Рыбу глушили осенью и в начале зимы, когда река покрывалась тонким покровом чистого льда. Рыбак, увидев рыбу, идущую подо льдом, ударял деревянной колотушкой по льду и вытаскивал оглушенную рыбу через продолбленную пешней прорубь. Между прочим, пешневидные орудия, обнаруженные на ранней мезолитической стоянке Постников Овраг И, могли с успехом служить для этих целей. Не менее древним способом также индивидуального характера было лучение рыбы гарпуном. Гарпуны, появившиеся у населения Волго-Камья еще в конце палеолита, почти все имеют уплощенные сечения (рис. 5, 1, 3, 5), что заставляет предполагать их употребление больше для рыбной ловли, чем для охоты.

По-видимому, довольно рано, по крайней мере, еще в эпоху мезолита, зарождаются коллективные способы рыбной ловли с применением различных сооружений типа водных «загородей», «горотьбы» или «закола», а позже и сетей. Вероятно, вначале возникает первый способ, требующий, в основном, лишь сооружения на неширокой речке или протоке загороди из деревьев или лай елей. У мари, коми и других финно-угорских народов Поволжья были широко распространены подобные примитивные способы коллективной ловли рыбы без применения сетей, употреблявшиеся, начиная с ранней весны до поздней осени и даже в зимнее время. Остановимся на описании некоторых из них. Один из способов рассчитан на ловлю в феврале-марте: «Осенью, когда земля еще талая, рыбаки вырывают от озера в глубь берега несколько канав длиной 50-100 м, а шириной и глубиной в 0,5 м. В феврале-марте рыба начинает задыхаться в озере и устремляется в канавы, где собирается свежая вода, проникшая из болотистой почвы. Когда в канаве наберется много рыбы, рыбаки закрывают выход в озеро льдом и снегом и вычерпывают рыбу»[982]. Особенно интенсивной была рыбная ловля в весенние паводки и в период спада вешних вод. Еще осенью в низких местах по лугам и оврагам, заливаемых весенними водами, ставили заграждения из плетня или березового хвороста и хвойных веток. Такие же заграждения устраивались у марийцев в устье небольших рек. Весной при разливе рыба поднималась в затопленные места и застревала в заграждениях. Интересные остатки древней ловушки из поставленных вплотную друг к другу вертикальных столбов, образующих почти замкнутый круг, были обнаружены И.С. Поляковым в 1878 г. у позднебалахнинской Плехановской стоянки на р. Оке. Сравнивая подобную ловушку с известными по этнографическим образцам ловушками типа «котцов», В.В. Федоров считает ее одним из древнейших рыболовных снарядов примитивной конструкции