– И это был трактор, а не лось, – добавляет она.

– Точно, – говорю я, и где-то будто открывается заслон. Может, потому, что мы с Эмили так долго не виделись, а теперь снова встретились, но туман словно рассеивается, и воспоминания проясняются. Перед глазами встает ржавый трактор. – Он ехал с выключенными фарами.

– В полиции сказали, что мы бы погибли, если бы вовремя не свернули. Твоя реакция спасла мне жизнь – но не Энни.

По щекам Эмили текут слезы.

Прикрыв глаза, я вспоминаю дорогу, на которую нас с Эмили выбросило из пикапа. Сам он скатился в кювет, но мы каким-то образом оказались на грунтовой обочине у асфальта.

Когда я прихожу в себя, голова просто раскалывается. Чуть позже выяснится, что у меня сотрясение мозга.

– Помню, начался дождь, – говорю я. – Повсюду был дым, и ты ползла к Энни, которая осталась в пикапе. А потом, кажется, вернулась и потащила меня за собой.

Я прекрасно помню лицо Эмили, перепачканное машинным маслом, слезами и грязью. Она что-то кричит, но я не могу разобрать слов.

– Ты на меня кричала.

– Да.

– Ты просила меня помочь. Кричала, что мы должны спасти Энни, как тогда.

– Но мы не спасли, – говорит Эмили.

– А потом к нам прибежал тракторист, приехала полиция, и больше я ничего не помню.

Мы сидим и молчим, и я практически чувствую запах горячего металла на асфальте и медный привкус крови, витающий в воздухе.

Перед глазами стоит спокойное лицо Энни, откинувшейся на кресле, словно она просто на минутку прикрыла глаза.

– Мы не смогли ее спасти, – говорит Эмили.

– Еще бы, – отвечаю я. – Мы же не были врачами. Просто детьми.

– Я все понимаю, – говорит она, – но тот инцидент с черным колодцем – это не сон. В тот раз мы ее спасли. Не знаю как, но мы перескочили в другой пространственный поток и спасли Энни. Понимаю, в это сложно поверить, но это правда. Тогда мы ее спасли, а в тот раз не смогли.

Эмили вытирает слезы, и мир вновь содрогается, словно только этого и дожидался.

Я встаю, опираясь на игровой автомат.

И что теперь делать? Пойти доживать свою жизнь, зная, что до конца света осталось меньше часа? Мысль попросту не укладывается в голове.

На экране автомата машинка едет по ночной дороге. Я провожаю ее взглядом, и вдруг в голову приходит идея.

Я улыбаюсь.

– Ты чего?

Схватив Эмили за руку, я помогаю ей подняться.

– Что ты делаешь?

– Нам понадобится машина, – говорю я и веду ее к выходу.

Стоит нам выйти на улицу, как в ушах раздается низкий гул, а голова заполняется шерстистым покалыванием.

Эмили, судя по всему, приходится не легче.

Все вокруг кажется слегка нереальным. Стоит ночь, но в воздухе расплывается пыльная темно-серая дымка, превращая мир в выцветшую ксерокопию себя самого.

Прохожие и водители ничего не замечают, но над ними нависает тьма.

Я поднимаю взгляд на блеклые силуэты, кружащие в небе нечеткими мазками, и срываюсь на бег, утягивая за собой Эмили.

– Куда ты хочешь поехать?

– В Лейквуд, – отвечаю я.

На лице Эмили медленно проступает осознание. Она высвобождает руку и останавливается.

– Я туда не вернусь, К.

– Нам ехать минимум полчаса, – говорю я. – Спорить нет времени.

– Я же сказала, что не поеду.

– А вдруг мы сможем все исправить?

– Какая разница. Все равно никого уже не вернуть.

– Откуда ты знаешь? – возражаю я. – Может, все будет по-другому.

Возможно, Кроу ошибался, но я не собираюсь просто сидеть в зале игровых автоматов и ждать конца света. Поэтому я выхожу на дорогу, вскинув руки, и меня чуть не сбивает машина.

– Ты что творишь? – спрашивает Эмили.

Я иду мимо автомобилей, припаркованных у зала игровых автоматов, и дергаю за ручки, проверяя, нет ли среди них открытых.

– Нам нужна машина, – говорю я.

Эмили, покачав головой, выходит на дорогу.

Наконец я нахожу незапертый «Приус» и поворачиваюсь к Эмили, которая как раз поймала такси.

– Нельзя просто взять и угнать сраный автомобиль, К, – говорит она. – Пойдем.

Пробок нет, поэтому до машины Эмили мы добираемся за шесть минут. Таксист улыбается и благодарит меня за щедрые чаевые. Все равно скоро конец света – так какое мне дело до двадцати лишних баксов?

Эмили заводит машину и трогается, но не успевает отъехать, как в окно стучат. Это Марианна Сандерс – та самая полицейская со шрамом на лице, которая допрашивала нас у Толстяка Нила.

Эмили опускает стекло.

– Куда это вы так спешите? – интересуется Сандерс.

– Друзья позвали в гости, – отвечает Эмили.

Сандерс улыбается ей, а потом обращается ко мне:

– Вы знаете Истон Парут?

– Эм… да нет. Не особо, – отвечаю я.

– Тогда не подскажите, почему она отслеживала ваше местоположение через телефон?

– Я не знаю. Мы всего раз с ней виделись, хотели узнать кое-что.

– Что именно?

– У нас был вопрос по игре, про которую мы рассказывали.

– По той самой игре, которую вы обсуждали с Нилом Арройо незадолго до его убийства?

– Да.

– Когда вы в последний раз видели мисс Парут?

– Эм… да пару дней назад вроде. А что?

– Она пропала без вести.

Я качаю головой. Вот черт. Надеюсь, с ней все в порядке. Истон, конечно, женщина жуткая, но ко мне она (в целом) относилась неплохо.

– Боюсь, вам придется пройти со мной, – говорит Сандерс и тянется к дверной ручке.

– Простите, – отвечает Эмили, – но мы торопимся. – И она вдавливает газ в пол.

Все равно скоро наступит конец света – какая разница, о чем хочет поговорить детектив Сандерс. Сначала надо выжить – а разбираться с ней будем потом.

…

Я загружаю Гугл-карты и нахожу самый быстрый маршрут к автостраде.

Мы едем по пустынным городским улицам, вслушиваясь в шорох шин на мокром асфальте. Не знаю, с чем связано отсутствие машин на дорогах; может, с постоянной тряской – или с серым небом над головой, которое все больше и больше напоминает несмываемое пятно на ткани этого мира.

До конца, каким бы он ни был, осталось недолго.

44. Ночная радиостанция

Мы благополучно выбираемся из города и двадцать минут в молчании едем по трассе I-5. Ночь проносится мимо, а хаос города постепенно сменяется мирной тишиной пригородов, и я думаю о живущих здесь людях, сидящих в тепле и безопасности, отгородившись от мира идеальными двориками и причудливыми почтовыми ящиками. Они как раз готовятся ко сну: читают детям сказки, попутно думая о чем-то своем, подписывают разрешения на экскурсии, откладывают секс, чтобы досмотреть сериал, а на улице тем временем потихоньку наступает