– Позвольте засвидетельствовать наше нижайшее почтение, господин комендант! И заверить, что приложим все возможные усилия…

Поклоны здесь не в ходу, как я уже успел понять, зато вместо них часто присутствует нечто, похожее на судороги всего тела целиком. Вот и директор труппы, вышедший вперед, но остановившийся на почтительном расстоянии, тоже извернулся, что называется, чуть ли не ужом. Наверное, поэтому ни разу и не посмотрел глаза в глаза, хотя должен вроде был вылупиться, как и все, кто видел меня впервые. А может, ему просто уже рассказали, что к чему, тот же начальник порта, и попросили не нервировать больше необходимого. Всякое бывает.

– В котором часу мы должны представить вашему вниманию свое искусство?

Вот прямо так, без капризов и замысловатых трейлеров? С корабля на бал?

– Э… Как товарищи артисты будут готовы, я думаю. Вам же нужно время на размяться и все прочее?

– Если господин комендант желает, можем начать сию минуту!

Что я, изверг какой? Хотя, с их точки зрения– очень может быть. Не зря Вася мне вдалбливал всякие разные ужасы про то, какими комендантов видят простые смертные. А если ещё вспомнить родных театральных деятелей с их притворными дифирамбами…

И ведь здесь дело явно намного серьезнее. Дома хоть все мерялось твердой валютой, которая не пахнет. Нет, конечно, и отношения играли роль, но в конце концов любая задачка сводилась к простому выбору: будет выгода или нет. А в местных реалиях, можно сказать, каждую секунду нужно думать, как твой взгляд и вздох отзовутся в чужих сердцах. Контролировать себя. Править в угоду моменту.

Или я снова ошибаюсь и путаю?

Но выбора все равно нет: могу полагаться только на медузок и их ассоциативную методу.

– В такой скорости нет нужды, товарищи артисты. Располагайтесь, отдыхайте после дороги, репетируйте. А часиков в шесть можно и начать.

– Как пожелает господин комендант!

– Адъютант, позаботьтесь о наших гостях.

– Да, сэр.

Когда труппа, как-то то ли воровато, то ли виновато озираясь, гуськом проследовала за блондинкой, а транспорт под руководством шофера снова склеился коробкой и усвистал в портовые лабиринты, я наконец-то смог собрать мысли в кучку, откашляться и попросить:

– Товарищ Джорег, меня слышит сейчас весь персонал базы?

– Так точно, вашбродие! Ушки на макушке!

– Тогда принимайте к сведению следующую информацию. В шесть часов по бортовому времени состоится демонстрация творчества приглашенных артистов. И я хотел бы видеть среди зрителей всех вас. Без исключений.

Вася подозрительно хмыкнул, но оставил свои замечания при себе.

– Товарищ Рихе, вам и вашим подчиненным– отдельное настоятельное приглашение. Думаю, траур такого рода, который вы сейчас выдерживаете, можно откладывать и возобновлять в любое удобное время.

Хмыканье явно начало менять тон, становясь похожим на смешки.

– И пожалуйста, ведите себя естественно.

Ну вот, а теперь, судя по звукам, Вася и вовсе захлебнулся. Весельчак хренов.

* * *

Поскольку никакого шатра, даже самого завалящего, цирковая труппа с собой не привезла, обустройство площадки для выступления автоматически оказалось обязанностью принимающей стороны. По моему скромному разумению, конечно, потому что сами артисты ни словом, ни полусловом не обмолвились насчет того, какие приспособления и пространства им понадобятся. В плане свободных площадей проблем не было: хоть тыкай пальцем наугад, все равно попадешь в пустоту, разбитую на одинаково унылые секции. Склад, он и есть склад. Ну да, помимо всего прочего база могла успешно исполнять и роль гостиницы, но мне пока было никак не представить в полной мере, каким именно образом…

Хотя, квартирмейстер пролил немного света на это темное дело. Конечно, было бы интереснее взглянуть на процесс меблировки Гришиной каюты, но и со зрительным залом получилось неплохо. В смысле изучения технологий.

В обычном спектре действия четырехрукого выглядели чем-то вроде лепки, разве только строительный материал оставался невидимым до того момента, как, условно говоря, затвердевал, принимая заданную форму. На самом деле конструкции получались гибкими и податливыми, а ещё очень прочными, но я все равно не рисковал присесть ни на одну из них и правильно делал, потому что…

В рентгеновском спектре медузок квартирмейстер занимался натуральной точечной сваркой: кончики его пальцев искрили бенгальскими огнями, а между ладонями протягивались ослепительные дуги. Фактически, возникало энергетическое поле, которое разогревало и сплавляло молекулы вместе. Вот тут-то и крылся главный подвох.

Вещество, переведенное однажды в отложенную фазу, навсегда становилось россыпью деталек конструктора именно за счет того, что возвращалось к исходному состоянию, если с определенной периодичностью не получало подтверждение приказа. А интервалы эти задавал как раз архитектор или, в нашем случае, дизайнер интерьера.

Конечно, можно было поставить датой обновления хоть месяц, хоть год– материал позволял. Только требовало это соответствующих затрат со стороны создателя. Поэтому, как объяснил четырехрукий, обычно "срок жизни" такой мебели был минимальным. И каждый стул существовал в реальности, только пока чувствовал задницу того, кто на нем сидит. Вернее, не саму часть тела, а пресловутое личное информационное поле.

Если представить ситуацию упрощенно, то в любой точке базы обладатель второго контура мог вытащить из библиотеки какой-нибудь стандартный набор деталей и заставить его сложиться. А когда надобность в предмете отпадала, просто нужно было про него "забыть", и кубики снова рассыпались. До следующего применения. И наверное, при прошлом коменданте "Шалтай-Болтай" был куда больше похож на обитаемое место, чем под моим управлением. И в личной каюте наверняка находилась не одна только койка, а ещё и…

Я даже не особенно огорчился, настолько грандиозным оказалось очередное погружение в глубины новых знаний. Да и, с другой стороны, когда опираешься только на то, что существует независимо от тебя самого, получается честнее, что ли. Объективная реальность, данная нам в ощущениях, ага. А иначе как удержаться от того, чтобы нагородить свой собственный лабиринт Минотавра? Я бы точно не удержался, потому что иной раз безумно хочется спрятаться. От всех сразу. Хотя бы на минуточку.

– Масса комендант доволен?

Сварганенным амфитеатром? Вполне. Да и, не мне же там сидеть, в конце концов.

– Главное, чтобы зрителям было удобно. Им ведь будет удобно?

Квартирмейстер окинул внимательным взглядом свое творение и утвердительно улыбнулся. Во весь рот.

– Благодарю за старания. И напоминаю, что одно из этих мест закреплено за вами.

Улыбка стала ещё шире, уже за гранью моих представлений о возможном. И заставила задуматься, что именно означает демонстрация зубов в здешних традициях. У нас-то все просто, от животных недалеко ушли: когда скалимся, хотим себя представить определенным образом. Ненавязчиво угрожая, ага. А эти? Какую цель преследуют, пуская