Тот же Вася, кстати, никогда не улыбается. Ну, в обычном понимании. Веселится много, это да. Но чтобы вот так зубы на просушку вывесить… Про адъютанта нечего и говорить, у неё одно выражение лица на все случаи жизни. Если уж вспоминать, получается, что улыбался в общении со мной только блондин. Причем постоянно. Правда, тут одно из двух: либо его происходящее просто забавляло, либо он таким макаром пытался создать дружественную атмосферу. Хотя, у него получалось, без вопросов. Но зачем было так усиленно стараться, чтобы потом взять и…

Примитивно выражаясь, он меня бросил. На произвол судьбы. Да, вручил кучу возможностей, но по их же меркам, а не по моим. Я до сих пор толком не понимаю, что мне со всем этим хозяйством делать. И, кстати, сказать, ещё меньше догадываюсь, что действительно могу творить. Физически.

Табуретку вон, и то сколотить неспособен. Наверное, если покопаться в настройках базы, можно найти какую-нибудь процедуру или функцию, позволяющую и одноклеточному почувствовать себя творцом, но зачем? Даже "Икея" хороша только в первые разы, в новинку, так сказать, а потом от её ассортимента начинаешь выть на луну и лезть на стену. Нет, один раз обставить квартиру можно. И мне бы хватило такого набора, может, и на всю жизнь, но если взять женскую точку зрения…

Анжелка уж на что была бездельно-беспомощной в бытовом плане, и то по её милости не реже раза в неделю на дворе разгружалась машина из службы доставки со всякими интерьерными когда мелочами, а когда и вполне объемными формами. Пусечками, мать их. И под чутким руководством хозяйки имения начиналась геморройная карусель с расстановкой мебели. Хотя, надо признать, иногда какая-нибудь нелепая ваза с крашеными палками вдруг оказывалась на своем месте, и комната приобретала совсем другой вид, чем до этого. Такие моменты всегда меня удивляли. Нет, ну чудо же, правда: вроде и не виделось ничего там, в том углу, а ткнули торшер, и сразу жить захотелось. А здесь все, наверное, ещё проще происходит. Хочешь обновить интерьер– достаточно только об этом подумать.

Утрирую, конечно. Ещё неплохо, чтобы нужные комбинации были занесены в личную базу данных. Не всем же быть умельцами? Но уверен, любой, кого ни возьми, в считанные секунды выдернет из воздуха что-нибудь, на что можно присесть или прилечь.

Любой, да уж.

А как я смогу, скажем, сделать даме сердца приятное? Сказать: вот тебе кирпичики, а ты уж будь добра, сама сложи что-нибудь? Да те же цветы, например, где взять? То, что их тоже можно вырастить "из ничего", уже понятно. И совершенно мне недоступно. Только если попросить кого. А попросить я могу…

Ну да, он всегда под рукой. Вот прямо сейчас– сзади, на восемь часов.

Откуда знаю? От верблюда. То есть, мои домашние животные стараются. Но при всей полезности результата ощущение почему-то возникает неприятное. Вроде как заглядываю туда, куда не просят.

– Варс.

–Чегось?

– А ты художественными промыслами когда-нибудь занимался?

Собирался он отвечать всерьез или отшучиваться, я так и не узнал. Только вовсе не к сожалению, потому что…

М-да.

* * *

Вот, значит, над чем Вася ржал тогда, после выдачи мной ценных указаний насчет культурного мероприятия. Вернее, над кем. Надо мной, конечно.

Наверное, точка обзора, которую я занял, рассеянно перемещаясь по ангару, не была самой оптимальной, чтобы осознать всю грандиозную странность происходящего, но и с этого места видно было достаточно. Для того, чтобы худо-бедно устаканившаяся картина моего мира снова дала трещину.

Я почему-то надеялся, что пожелание "быть естественными" сделает моих подчиненных чуть больше похожими на людей. Чуть больше их откроет. В конце концов, родной земной цирк самых чопорных взрослых успешно превращает в детей, искренне радующихся и удивляющихся фокусам на арене. А премьерная театральная постановка сколько оживления вызывает обычно? Ожидание чуда, ага. Которое и само по себе очень даже чудесно. Только не в этой жизни.

Даже со стороны не могло показаться, что приглашенные зрители ведут себя непринужденно. Если раньше морду кирпичом строили избранные члены экипажа, то теперь лицами окаменели все без исключения. Ушли во внутренний астрал, видимо. Но это я бы выдержал. Проводят они полжизни в невидимой реальности, и ладно. Чужой монастырь, все дела. Вот бы ещё парад ментальных зомби был не настолько… Упорядоченным, что ли?

Ожившая шахматная партия, ни дать, ни взять. По клеткам, которыми кто-то вдруг взял и расчертил пол.

Но как бы то ни было, смотреть жутковато, потому что у каждой фигуры явно свой собственный маршрут, и никто не сворачивает. Казалось бы, должны сталкиваться, ан нет: едва намечается пересечение, кто-то один из подъезжающих к этому "перекрестку", просто останавливается. И добро бы, скажем, вперед постоянно пропускали дам или более высоких чинов, на крайний случай "помеху справа" использовали в качестве правила… Нифига. Уступить дорогу мог кто угодно. Любой участник движения в любой момент.

– Что с ними случилось?

– Ась?

– Почему они все так странно двигаются?

– Эх, хорошо быть генералом!– напел Вася

– Да причем тут… Театр марионеток этот откуда? Раньше ведь ничего такого не было.

– И эгоцентриком тоже неплохо быть.

– Варс, я серьезно.

– Я вроде тоже.

Он всегда и все переводит на личности. Вернее, на личность. И даже если согласиться, что половина проблемы возникает по моей вине…

– Что они вытворяют?

– То, о чем ты их попросил. О, простите, оговорился! То, что вы приказали, господин комендант.

– Я всего лишь хотел увидеть жизнь. Вашу. Обычную. Без должностных инструкций. А мне показывают какой-то настольный хоккей.

– За что боролся, на то и…

– Варс!

– Это жизнь и есть. Обычная. Ну, учитывая обстоятельства. Тебя бы в какой-нибудь столичный театр привести, вот была бы потеха!

Он что, тоже просьб теперь не понимает? Разучился?

– Варс.

– Чегось?

– Почему все эти люди перемещаются по свободному пространству как по лабиринту?

Наверное, мне удалось-таки взять или суровый, или просто вконец отчаявшийся тон, потому что Вася наконец сменил гнев на милость и пояснил:

– Так фонит же.

– Фонит?

– Поле. Сигналы, конечно, слаботочные, но если собрать вместе больше трех источников, начинается цепной резонанс и…

– А по-человечески?

Он вздохнул.

– Есть несколько слоев. Внешний– для общих коммуникаций. Внутренний– для себя любимого. То, что между, работает по необходимости, или на туда, или на сюда. Наружу периметр можно расширяется сколько угодно, без проблем, а вот внутрь сжимается не особо. У каждого он, конечно, свой, но в общем случае– расстояние вытянутой руки. И пока чужое поле находится дальше хоть на