III

Министериальдиректор Гейнц Отто Венер принимал на своей вилле, расположенной на берегу Хафельского озера, гостей из Гамбурга: государственного советника доктора Баллаба с супругой и штурмбанфюрера СС Рейнгардта Бернинга, тоже с супругой и дочерью.

— Дорогие друзья, — здороваясь, говорил своим гостям Венер, — к сожалению, вам придется довольствоваться только моим обществом. Жена просит извинить ее: она уже с неделю лежит, хворает. Полагаю, что придется послать ее на юг.

Никто не удивился. Не в первый раз случалось, что жена Венера именно тогда заболевала, когда приезжали гости. Поэтому никто даже не спросил, чем она больна. Посвященные, как доктор Баллаб и его супруга, ждали со дня на день, что все это разрешится громким семейным скандалом или же супруги разойдутся без шума.

Маленькое общество расположилось на веранде, обращенной к озеру. Все находили, что место для виллы выбрано идеальное… Особенно восхищалась всем фрау Баллаб, молодая, весьма эксцентрично одетая дама; она не могла налюбоваться чудесным садом на берегу озера, превосходным устройством и убранством дома.

IV

Женщины и после ужина остались на террасе; мужчины удалились в кабинет Венера «глотнуть чего-нибудь покрепче». Хозяин предложил гостям суматровские сигары, полученные из Голландии, и вино двадцатилетней выдержки — гунтерсблюмер борнпфад. Он продемонстрировал своим гостям и всякие «затейливые штучки», как он выразился, — старинные рисунки и картины французских и голландских мастеров, коллекцию ваз, горшков, кувшинов, чаш и подсвечников, приобретенных в одной оккупированной стране. Сам Венер от картин не был в восторге, но сказал:

— Говорят, они стоят безумных денег, черт их знает почему…

— Мне один закадычный приятель привез из Франции мадонну, — подхватил доктор Баллаб. — Чудесная вещь, барокко. Я коллекционирую мадонн. Слава богу, единственная страсть… Но на мадонн я уже истратил целое состояние.

Хозяин и гости с наслаждением попивали рейнское вино. Доктор Баллаб заметил:

— Да, господа, в этот самый час, когда мы так уютно сидим здесь тесной компанией, наши доблестные солдаты творят историю. Нелегко им приходится в России.

— Пора, пора уже очистить восточную часть Европы, — сказал штурмбанфюрер.

— Да, в Европе мы подняли пыль столбом, — поддержал гостя Венер. — Железной рукой водворили новый порядок. Наш континент превращается в германскую часть света такими молниеносными темпами, о которых мы и мечтать не смели!

— Как умно было в первую голову положить в карман Балканы.

— А с Африкой? — сказал Венер. — Суэцкий канал — эту сонную артерию Британской империи — мы теперь перережем. Так, походя, левой рукой.

— Вы слышали последний английский анекдот? — спросил доктор Баллаб. — Нет?.. У англичан, как известно, суховатый юмор. Недавно они сообщали из Киренаики: «В плен взяты тысяча четыреста итальянцев и триста лошаков. Лошаки оказали сопротивление».

Эсэсовский офицер от удовольствия хлопнул себя по ляжкам.

— Ха-ха-ха!.. Восхитительный анекдот!.. Ха-ха-ха-ха! Лошаки оказали сопротивление.

— Выпьем же за храбрых итальянских лошаков! — сказал государственный советник.

Все чокнулись и осушили бокалы.

— Эти южане слишком любят жизнь!

— По-человечески их можно понять, но на фронте это крайне нежелательно, — сухо сказал доктор Баллаб.

— Вы страшный циник!

— В некотором роде юмор висельника, дорогой друг! Честно говоря, при настоящем положении вещей мне совсем не до смеха.

— Почему же, господин советник? Ведь все разыгрывается как по нотам. Страны вокруг нас падают, точно спелые плоды!

— Если уж вы меня спрашиваете… Но могу ли я говорить откровенно, не боясь, что вы поймете меня превратно?

— Среди друзей? Что вы, что вы, господин советник!

— Мне думается, что наше положение сейчас, после двух лет войны, серьезнее, чем это может показаться на первый взгляд. Несмотря на крупные военные успехи. Мы совершили слишком много тяжелых промахов.

— Но, господин советник, какие же промахи? — в величайшем удивлении воскликнул эсэсовский офицер. — Разве фюрер не достиг всех тех целей, которые он ставил перед собой?

Доктор Баллаб продолжал развивать свою мысль:

— Солдаты у нас выше всяких похвал, а генералы и политические деятели никуда не годятся. Политика — наше самое больное место, вроде злокачественной опухоли.

— Что портят политики, то исправляет меч! — воскликнул штурмбанфюрер.

— Заблуждение! — возразил государственный советник. — Роковое заблуждение! Современные войны выигрывают или проигрывают на политической арене!

— Ну да, Клаузевиц… Он устарел!

— От многих положений Клаузевица мы, быть может, и ушли вперед, но эта истина никогда не была так злободневна, как нынче. А в политическом отношении наши государственные деятели и наше командование — это еще сосунки. К сожалению!

Венер спрашивал себя: «Шутит он? Или провоцирует? Что он задумал? Это лиса, нужно быть начеку!» И чтобы вывести Баллаба на чистую воду, он решил поставить точки над i:

— Какой же вывод делаете вы, господин советник? Устранить нынешних политиков и генералов и поставить на их место других? Так, что ли?

— Упаси бог! — воскликнул доктор Баллаб. — Вот видите, вы меня все-таки превратно поняли. И даже очень! Есть разве у нас лучшие?.. Фюрер и его верные слуги — в число которых мы смеем ведь включить и себя, не правда ли? — решают нашу национальную судьбу.

— Вы не оригинальны, господин советник! — коротко отчеканил Венер.

— Само собой. Я только хотел подчеркнуть, что как раз теперь судьба эта решается. Рубикон перейден.

— Только теперь? — спросил штурмбанфюрер. — Вы считаете большевистскую Россию таким уж твердым орешком?

— Полет Гесса в Англию представляется мне авантюрой, продиктованной отчаянием. Если теперь…

— Разве вы не читали, господин советник, — перебил его эсэсовский офицер, — что Гесс действовал в припадке безумия?

— Разговоры! Сказки для политически неискушенных младенцев! Конечно, Гесс был послан в Англию. Но миссия его потерпела крах. А это означает войну на два фронта. Все уроки первой мировой войны забыты. И к этому прибавляется еще один серьезный фактор. Япония — наш союзник, не правда ли?.. Вы только представьте себе: плутократическая Англия воюет в союзе с большевистской Россией, а что делает Япония?.. Почему она не нападает на Россию с востока? Почему не взять русского колосса в клещи?

— Дайте срок — будет и это.

— Вашими бы устами да мед пить, Венер! Я в это не верю. Мы устраиваем мировые спектакли, но не делаем мировой политики… Скажите, пожалуйста, что это, как не театральный номер, приурочить нападение на Россию к двадцать второму июня? Ведь в свое время почти в этот же день то же самое сделал Наполеон… По-моему, не следовало вызывать тени прошлого, напоминающие именно об этом дне.

Приехал военный корреспондент Рохвиц. Он был в мундире офицера войск СС. На веранде он по-военному приветствовал дам.

— Послушаем, что новенького может нам сообщить этот толстяк! — сказал государственный советник.

— Это не тот самый, который был учителем