Саванна включает радио, перебирая станции, пока не останавливается на альтернативном роке. Сбросив сандалии, она упирается ногами в приборную панель и кладет руку на подоконник двери. С каждой песней напряжение медленно покидает ее тело, и мое исчезает вместе с ним.

Я украдкой поглядываю на нее. Она подпевает песням, играющим по радио. Слегка постукивая в такт по лобовому стеклу пальцами ног. Там останутся следы, и я уже знаю, что никогда их не сотру. Следы на моем лобовом стекле. Следы на моей гребаной душе.

Саванна Шоу оставляет свой след в моей жизни всеми возможными способами.

Я не разговаривал с ней с момента нашей встречи в музыкальной студии. С тех пор как перегнул палку и устроил сцену. Всю последнюю неделю я метался в сомнениях: чувствую ли я себя плохо из-за того, что сделал. За то, что прервал съемку и сказал то, что сказал.

Нет.

Я не чувствую ни капли раскаяния. Я бы в мгновение ока поступил так снова.

Когда мы останавливаемся на заправке, я покупаю на кассе шоколадный батончик. Сав раньше воровала такие батончики в маленьком продуктовом магазине нашего городка. Всегда два. Один для меня, другой для себя, но обычно съедала половину моего.

Когда я возвращаюсь к своему грузовику, Саванна стоит рядом с пассажирской дверцей и просматривает что-то на телефоне.

— Рок-звезда.

Когда она поднимает на меня взгляд, я бросаю ей батончик, и она ловит его одной рукой. Смотрит на него, потом на меня, и вскидывает бровь. Я почти вижу, как остатки холода покидают ее. Ей хочется смеяться, но она очень усердно старается сохранить бесстрастное лицо. Уголок моих губ дергается от желания улыбнуться, что я и делаю. Слегка. Я подмигиваю ей, прежде чем сесть на водительское место.

Последний час пути я провожу, наблюдая краем глаза, как Сав ковыряет батончик, медленно его поедая. Мышцы челюсти работают, когда она жует. Изящное, нежное горло сжимается, когда она глотает. Идеальный розовый язычок слизывает с губ шоколад и карамель.

Дакота и Сав болтают. Рыжий присоединяется к беседе, когда к нему обращаются. Я молчу, не сводя глаз с дороги и с Саванны. Когда она засовывает большой палец в рот, обсасывая шоколад, мои руки сжимаются на руле. Я перестаю дышать достаточно надолго, чтобы услышать ее тихое хихиканье, и когда смотрю на нее, она ухмыляется мне.

Это так неожиданно, что я не замечаю, что улыбаюсь, пока не становится слишком поздно. Она играет бровями, и я медленно качаю головой.

«Негодница», — произношу я одними губами, и она с ухмылкой пожимает плечами, прежде чем снова посмотреть в окно.

Эта поездка может обернуться плохой идеей.

* * *

Мы оставляем две машины внизу реки, где завершится сплав, и все усаживаются в две другие машины, чтобы подняться выше, откуда мы начнем.

Тюбы и холодильники уже выгружены, так что в кузове моего грузовика достаточно места для людей. Когда я паркуюсь, все вылезают, и Саванна достает из пакета, стоящего у ее ног, свой купальник.

Смотрит на него, поджав губы.

— Можешь переодеться в грузовике, — предлагаю я ей. — Я постою на страже.

Она косится на меня и приподнимает бровь.

— А если ты будешь подсматривать, извращенец?

Я пожимаю плечами и касаюсь пальцем виска.

— Мне не нужно видеть тебя. Ты у меня здесь в мельчайших деталях.

Ее глаза расширяются, и я могу сказать, что она снова борется со смехом. Я тоже. Однако я не лгал. Образ ее тела на всю жизнь выжжен на внутренней поверхности моих век. Каждая впадинка, изгиб и веснушка. Ясно, как в настоящей жизни. Это абсолютная пытка.

— Поторопись, Рок-звезда. Мы не хотим заставлять всех ждать.

Я выпрыгиваю из машины и огибаю капот, вставая спиной к дверце со стороны пассажира. Грузовик припаркован на краю гравийной площадки рядом с берегом реки, поэтому с другой стороны нет ничего, кроме деревьев. Я ястребом слежу за каждым, кто хоть раз взглянет в мою сторону, включая Рыжего. Моя шея горит, ощутив спиной, как грузовик слегка раскачивается, когда Сав сбрасывает одежду и надевает купальник.

Когда она тихонько стучит в пассажирское окно, я отхожу в сторону, давая ей выбраться наружу. Не спускаю глаз с ее лица. Не позволяю им опуститься ниже, но краем глаза все же могу видеть намек на соблазнительное декольте. Она улыбается и хлопает меня по груди тюбиком солнцезащитного крема.

— Намажешь меня?

Как обычно, она пытается вывести меня из равновесия. Дразнит. Насмехается надо мной. И у нее получается.

Я тихонько смеюсь, затем беру ее за плечи и разворачиваю к себе спиной. Умираю от желания поближе рассмотреть ее татуировку. Вырез купальника заканчивается чуть выше ее задницы, открывая моему взору настоящее произведение искусства, и выдавливая на ладони солнцезащитный крем, я не могу оторвать от него глаз.

Цветы георгина, — один красный, один белый и один фиолетовый, — идут посередине ее спины, вдоль позвоночника, а у поясницы, прямо над выпуклостью ягодиц, выбит черный георгин. Поразительно, как они почти выпирают на ее коже, кажутся настоящими и живыми. Фотографии этой татуировки не отдают ей должного. Я хочу провести пальцами по каждому лепестку, по каждому стеблю.

Быстро растираю ладони друг о друга, согревая солнцезащитный крем, а затем медленно наношу его ей на спину, на каждый идеальный цветок. Саванна втягивает воздух, пока я массирую ее позвоночник большими пальцами, мягко надавливая на напряженные мышцы.

— Расслабься, — тихо побуждаю я. — Просто расслабься.

Чувствую, как она медленно выдыхает, и ее тело расслабляется, когда я вожу скользкими от солнцезащитного крема ладонями вверх и вниз по ее спине, нежно разминая каждый мускул. Позволяю пальцам едва проникнуть под края купальника. Сегодня на улице под тридцать, но у нее все равно мурашки на коже от моих прикосновений.

Я двигаюсь к ее плечам, массируя и покрывая их солнцезащитным кремом, и она одобрительно мычит, когда мои большие пальцы плотно прижимаются к мышцам ее шеи.

— Хорошо? — спрашиваю я, низко опуская голову, чтобы сказать ей это в волосы.

— Мммм, да.

Продолжаю массировать, и она опускает подбородок на грудь, давая мне доступ и отказываясь от контроля.

— Не думал, что ты такая напряженная, — говорю я, и она хихикает.

Перемещаюсь от ее шеи, обратно к плечам, затем вниз по рукам, неторопливо водя ладонями по каждому дюйму кожи, покрытой мурашками.

— Готовы? — кричит кто-то, и я вскидываю голову на голос, и в то