Томас Канза, назначенный Лумумбой послом ООН, анализировал ситуацию так же, как и Даял. "Игра американцев, - сказал он, - была слишком очевидна. В условиях конституционной неразберихи, царившей в Конго, им нужен был "законный" и конголезский вход, чтобы разрешить свои маневры и сбить с толку своих критиков во всем мире". Соответственно, - отметил Канза, - они решили ввести Касавубу в ООН, как человека, который мог бы олицетворять Конго как нацию". Получив признание в ООН, Касавубу мог ратифицировать любую инициативу Вашингтона, который в глазах всего мира действовал в полном соответствии с пожеланиями президента Республики Конго и в сотрудничестве с властями ООН".

Но "игра" не была простой: западным державам на каждом шагу противостояла группа неприсоединившихся африканских и азиатских государств-членов. Линии борьбы в ООН становились все более и более четкими.

По совету США Касавубу сформировал делегацию для обращения в Организацию Объединенных Наций и в ноябре вылетел в Нью-Йорк. Американцы, - пишет Канза, - буквально бросились на него, чтобы добиться его международного признания".

Когда Лумумба узнал об отъезде Касавубу, он тоже попытался уехать в Нью-Йорк. Но ему помешала Национальная конголезская армия, которая усилила охрану вокруг его дома. В любом случае, как сообщило в штаб-квартиру руководство ООН в Конго, Лумумба не получил бы визу от посла США Тимберлейка.

Канза обратился в посольство США за визой, но ему отказали. Ему сообщили, что комиссар внутренних дел изъял его паспорт. Это очень обеспокоило специального представителя Даяла. Он связался с Нью-Йорком, чтобы возразить, указав, что Канза был аккредитованным послом Конго в ООН. Тимберлейк, - горько жаловался Даял, - был "полон решимости не пускать в Нью-Йорк ни одного лумумбиста, чтобы обеспечить Касавубу все преимущества".

Хаммаршельд ответил. Политика ООН, отметил он, заключалась в том, чтобы способствовать выезду ведущих деятелей из Леопольдвиля в Нью-Йорк, но вопрос паспортов, к сожалению, выходил за рамки ее компетенции. "Сугубо лично, - мрачно добавил Хаммаршельд, - мы сожалеем о ситуации, в которой оказался Канза". Его сожаление было не просто официальным; он также испытывал его как друг. Он испытывал глубокое уважение и привязанность к Канзе, который, как и он, был эрудирован, трудолюбив и обладал сильным чувством справедливости.

Без присутствия Лумумбы и Канзы в ООН план Касавубу по представлению Конго значительно упрощался. Но состав его делегации еще должен был быть утвержден Комитетом по проверке полномочий. Конго было официально принято в члены ООН в сентябре, а вопрос об аккредитации все еще оставался нерешенным. Касавубу не предвидел серьезных трудностей: в комитете был большой перевес в пользу западных держав. Он также надеялся, что его предстоящее выступление на Генеральной Ассамблее склонит вопрос о месте в комитете в его пользу.

Но впереди ждало серьезное испытание. Президент Гвинеи Секу Туре предложил проект резолюции, в котором рекомендовал пригласить делегацию, представляющую правительство Лумумбы. Соавторами проекта резолюции выступили восемь государств-членов, включая Индию.

Касавубу выступил перед Генеральной Ассамблеей 8 ноября. Он объявил состав своей делегации, назвав ее представителем конголезского народа. Затем он попросил созвать заседание Комитета по проверке полномочий, чтобы допустить его и его делегацию. Это вызвало жаркие дебаты. Посол Гвинеи в ООН сослался на предложение, внесенное Туре, и призвал к восстановлению демократических институтов Конго. В поддержку гвинейского проекта резолюции выступил главный советский посланник в ООН Валериан Зорин. Обаятельный и приветливый, Зорин пользовался уважением коллег по сообществу ООН; по словам New York Times, его "суровое лицо... выдавало острый ум. Зачастую он больше походил на профессора колледжа, чем на жесткого дипломата, которым он и был". Его слова в поддержку проекта резолюции были внимательно выслушаны.

Прозвучала критика деятельности Бельгии в Конго и доктрины невмешательства генерального секретаря, которая, как утверждали некоторые, поддерживала произошедший военный переворот, поддерживаемый иностранными государствами. Затем доктор Алекс Куайсон-Сакки, энергичный посол Ганы в ООН, "вскочил с места по порядку", заявив, что дебаты должны быть приостановлены до тех пор, пока Согласительная комиссия, направленная ООН в Конго, не завершит свою работу. Он напомнил собравшимся о важности этой комиссии, которая была создана 5 ноября. Она состояла из африканских и азиатских представителей стран, имеющих войска в Конго, и должна была помочь в "принятии решений, направленных на скорейшее восстановление парламентских институтов". Ряд дипломатов собирались отправиться в Конго, чтобы побеседовать с ключевыми фигурами.

Против этого плана решительно выступал Мобуту, особенно против того, чтобы комиссия организовала национальный Круглый стол, который объединил бы законное правительство под руководством избранного премьер-министра Лумумбы и президента Касавубу. Против этого также выступали США и другие западные государства. Тем не менее, аргументы Куайсона-Сакки оказались убедительными для многих стран-членов, которые согласились с тем, что проведение дебатов до завершения доклада Согласительной комиссии было бы преждевременным. Доводы были хорошо изложены человеком, который пользовался естественным авторитетом среди своих коллег. "Даже будучи студентом Оксфордского университета, - отмечала газета New York Times, - высокообразованный Куайсон-Сакки "демонстрировал агрессивность намерений, которую нельзя было не заметить". Кроме того, он был очень симпатичен. Предыдущим летом он удивил некоторых из своих более степенно настроенных коллег, став патроном джазового фестиваля в Центральном парке, "предложив коллегам-дипломатам отказаться от разговоров о "холодной войне" и посетить то, что, как он обещал, будет "прохладной, прохладной войной"".

Было проведено поименное голосование по предложению Куайсона-Сакки о перерыве. Западные державы и их сторонники проголосовали против, и восемнадцать человек воздержались. Но его предложение по порядку ведения заседания было принято - сорок восемь голосов против тридцати.

США были встревожены. Во-первых, существовал риск того, что Согласительной комиссии дадут шанс выполнить свою работу, а если это произойдет, то она обязательно выступит за примирение Касавубу и Лумумбы. Во-вторых, принятие предложения могло подорвать план по скорейшей аккредитации делегации Касавубу.

Как правило, Комитет по проверке полномочий собирался в конце сессии, но США настаивали на проведении заседания в течение нескольких дней. Оно состоялось, и США предложили комитету принять полномочия делегации Касавубу, что было принято шестью голосами против одного. Комитет представил рекомендацию Генеральной Ассамблее 10 ноября.

Генеральная Ассамблея уже приняла решение о прекращении дискуссии на основании большинства голосов. Поэтому, когда ассамблее было предложено принять рекомендацию Комитета по проверке полномочий, против этого предложения решительно выступил Куайсон-Сакки по порядку ведения заседания при поддержке Индии. Председатель ассамблеи поставил на голосование вопрос о перерыве. Но было очевидно, что многие делегации поменяли свои голоса после предыдущих дебатов. Ситуация изменилась.

В коридорах и залах заседаний было общеизвестно, - пишет Даял, - что