дома оказался. Ну и… — Крячко развел руками.

— Господи! — Вера опустила голову и снова ударилась в слезы.

Стас достал из внутреннего кармана куртки «чекушку» дешевой водки, которую купил в магазине рядом с домом Веры. Осмотрев кухню, он извлек из шкафчика чистую рюмку, налил и подвинул женщине. Та кивнула и выпила залпом.

— Вам налить? — предложила она.

— На службе, — отказался опер.

— Жаль Кирюху, — грустно сказала Вера, подкуривая потухшую сигарету. — Я его не особо любила, завидовала всю жизнь, что у него все в шоколаде, а у меня в полном дерьме. Но чтобы вот так… — Она не договорила и махнула рукой.

— Будешь так бухать, тоже там окажешься.

— А что еще делать-то? В бизнес податься? Этого я не умею. Да и образования у меня никакого нет, кроме школы и курсов.

— Что, прямо совсем нигде не училась? Ни институт, ни техникум, ни училище?

— Да нет, я же говорю. Только курсы.

— Какие?

— Да выучилась на мастера маникюра. На Полинку насмотрелась. У нее салон-то престижный, к ней всякие богатые дамочки ходят ноготочки пилить. И она сама тоже не копейки зарабатывает.

— Ну и ты займись. Кто тебе мешает?

— Да платят там не очень.

— А тебе сразу никто миллионы и не будет платить. Все начинают с малого. И ты начни. А еще бухать прекращай и мужа-алкаша выгоняй. Тогда и деньги будут. Хоть себя в порядок приведешь, а то ходишь как шишига.

Вера засмеялась сквозь слезы.

— Но дело твое, Вера, — сказал Стас и встал. — И жизнь тоже твоя. Ладно, бывай. Не забудь дверь закрыть.

Он ушел, оставив на кухне заплаканную женщину с сигаретой в руке и с недопитой бутылкой водки на столе.

Глава 8

Гуров уже был на месте, когда Крячко вернулся в управление. При виде напарника он потянул носом и слегка поморщился.

— Ты как из курилки вышел, — заметил сыщик.

— Ты почти угадал. — Стас снял куртку, обнюхал и тоже скривился. — У этой Веры и курилка, и рюмочная в одном лице, точнее, квартире. — Он приоткрыл окно. И повесил куртку рядышком на гвоздик. — А если быть еще точнее, то на кухне.

— У какой Веры?

— Да у сестры Денисова.

— Съездил?

— Ага.

— Она что, пьянчужка?

— Практически. Не спившаяся, но не упускает случая поддать. На пару с муженьком.

— Узнал что-нибудь интересное?

— Похоже, Лева, я не ошибся.

Стас пересказал все, что услышал от Веры Гасилиной.

— Значит, Серый, он же Сергей, — произнес Лев Иванович, крутя в руках ручку.

— Думаешь, он своим именем представился?

— А почему нет? Он же не ставил целью часто общаться с Верой или с кем-то из той компании. Ему надо было просто познакомиться и выведать информацию. Может, он и рассчитывал на то, что все пьяные и никто его особо и не запомнит. Тем более, как мы выяснили, внешность у него не шибко приметная. Поэтому и сказал свое настоящее имя.

— Да, вполне возможно, — согласился Стас. — А вот про работу, скорее всего, соврал. Да и в том баре, вероятно, оказался случайно.

— Кстати, про брата он сначала мог подслушать. Вера ненароком могла что-то такое брякнуть с кем-то в разговоре, а потом, когда они уже пили за одним столом, наш Джо и вытянул из нее все про Кирилла.

— Тоже вариант. Правда, он нас не сильно приблизил к разгадке.

— Зато дополнил картину преступления.

— Хочешь сказать, что он специально по барам ошивается и сплетни собирает про богатых родственников и знакомых?

— А почему нет? С Верой и Кириллом же прокатило. Но я не утверждаю, что у нашего убийцы это на поток поставлено. Скорее всего, у него и другие источники информации есть, в этом я не сомневаюсь.

— Вы, Лев Иванович, как никогда, правы.

— А что, собственно, представляет собой эта Вера?

Крячко усмехнулся.

— Ничего интересного и выдающегося. Как я и предполагал, типичная раздолбайка, не обезображенная ни интеллектом, ни мозгами. Квасит да по компаниям шляется на пару с муженьком. Последнего не видел, но от супруги он, похоже, не сильно отличается. И, если верить рассказу участкового, активно спаивает свою женушку, не забывая при этом себе наливать. Так что вдовушка твоя была права на все сто насчет своей золовки.

— Не судимые?

— Нет. Приводы оба имели, по пьяной лавочке, естественно. Но там ничего серьезного. Жорик, Верочкин муж, правда, в юности чуть не заработал статью за хранение наркоты, но ему тогда просто сказочно повезло соскочить и не получить срок. Наверное, он тот самый дурак и пьяница, которого бог любит.

— Жорик нас точно не интересует. Да, Стас, и впрямь угадал ты с этим Джо и с этой Верой.

— А толку? В тот бар идти нет смысла, он там больше светиться не станет. И не факт, что его кто-то там запомнил. Я даже сомневаюсь, что Верка или кто-то из ее тогдашних собутыльников смогли бы фоторобот составить или опознать при личной встрече, потому что были кривые, как турецкие сабли. Знаешь, Лева, убийца наш, скорее всего, в одно и то же заведение не ходит по два-три раза, чтоб не примелькаться.

— Резонно, — согласился Гуров. — А какие у него еще могут быть источники информации, кроме случайных знакомых да собутыльников?

— Коллеги? — предположил Станислав, впрочем, не слишком уверенно. — Хотя не факт.

— Ну почему же? Даже не все сидельцы соблюдают принцип «где живу, там не гажу». А уж этот-то мог подслушать от кого-нибудь, с кем работает, про богатого друга или родственника. Особенно если наш Джо не пользуется дурной репутацией. А мне кажется, не пользуется.

— Да, иначе бы он давно где-нибудь да попал под подозрение. А кто подумает на коллегу, которого твой убитый друг или родственник и знать не знал. Хотя, с другой стороны, такой шаг тоже рискованный — на знакомых можно нарваться

— Верно. Где еще он мог добывать информацию?

— В интернете.

— Принимается. К олигарху в особняк не полез бы, да и при всем желании бы не смог. А вот на рыбку поменьше мог удочку закинуть.

— Стало быть, будем его все-таки на живца ловить?

— А других вариантов нет. Мы уже достаточно знаем о нем, чтобы действовать. — Лев Иванович встал из-за стола, прошелся и повел плечами, разминая слегка затекшие мышцы. — Надо бы только с Орловым потолковать об этом.

— Надо. А еще надо подумать, кого зашлем. И куда.

— Это вопрос решаемый.

— Не скажи, Лева. С людьми у нас вечно дефицит. Особенно с «секретчиками».

Сыщик вздохнул. Крячко, разумеется, был прав. Конечно, сейчас многие условия их работы разительно отличались от таковых десяти- или даже двадцатилетней давности. Но что-то оставалось неизменным.