памяти жертв украинских националистов во Вроцлаве издало работу Геноцид, совершенный украинскими националистами против поляков в Тарнопольском воеводстве в 1939–1946, авторства Генрика Команьского и Щепана Секерки[562] (на основании 2 956 сообщений свидетелей и 694 различных источников, описанных как «публикации»).

— Следующая работа появилась в 2006 г.: «Геноцид, совершенный украинскими националистами против поляков в Львовском воеводстве в 1939–1947», авторства Щепана Секерки, Генрика Команьского, Кшиштофа Бульзацкого[563] (на основании 2098 сообщений свидетелей и 1143 публикаций).

— В 2007 г. Вроцлавское товарищество опубликовало очередной реестр преступлений: «Геноцид, совершенный украинскими националистами против поляков в Станиславовском воеводстве в 1939-1946», авторства Щепана Секерки, Генрика Команьского, Эугени-уша Ружаньского[564] (на основании 1 215 сообщений свидетелей и 357 публикаций).

В группе источников, определенных во всех трех работах Вроцлавского товарищества как «публикации», находятся ошибочно отнесенные сюда архивные документы (например, сообщения и рапорты Делегатуры лондонского правительства, документы РГО), акты судебно-медицинской экспертизы, свидетельства о смерти и об обстоятельствах ее наступления, а также иного типа источники, в т. ч. памятные доски, надгробия, некрологи.

Все перечисленные публикации приводят факты преступлений в территориально-хронологическом порядке. Используя довоенное административное деление, населенные пункты, в которых имели место преступления, были сгруппированы в алфавитном порядке по повятам (в случае с Волынским воеводством еще и по гминам), а внутри каждого раздела проведено хронологическое описание преступных действий и событий, с ними связанных, для каждой местности в отдельности. При этом для большинства населенных пунктов указаны число и список убитых.

— В свою очередь, пятая работа 2006 г., авторства архивиста (т. е. профессионала) Здислава Конечного «Польско-украинские отношения на землях современной Польши в 1918–1947», которая также была издана Товариществом памяти жертв украинских националистов во Вроцлаве, отличается по своему составлению от предыдущих, поскольку представляет собой хронологический реестр преступлений на территории 17 восточных и юго-восточных послевоенных по-вятов, в котором перечисляются жертвы, известные по фамилиям (большинство указанных жертв).

Это наиболее важные работы, которые достаточно точно отражают (даже если можно наткнуться на единичные ошибочные сведения, что представляется неизбежным при реконструкции событий через несколько десятков лет), ход преступлений практически на всей территории их совершения, а также содержат огромную массу сведений, отвечающих на возникающий вопрос: «Как могло произойти тотальное уничтожение польского населения руками ОУН и УПА на Волыни и Восточной Малопольше?» Эти работы также определяют масштабы совершенных преступлений. Впечатление, которое остается после их прочтения у читателей, особенно у тех, кто не родился на территориях преступлений, и в связи с этим не имеет никакой информации по этой теме, в самом общем случае можно определить как потрясение, настолько негативный образ ОУН-УПА вызывает реакцию, силящуюся уменьшить познавательную ценность этих работ. Не раз поднимался вопрос субъективности сообщений и воспоминаний, которая могла бы поколебать истинность свидетельств. Дело в том, что упрек в субъективизме и следующее за этим сомнение в масштабе и жестокости преступлений выдвигается практически исключительно в отношении свидетельств, касающихся преступлений ОУН-УПА. Никто не отваживается упрекать в субъективности показания уцелевших узников немецких концентрационных лагерей или сосланных в Сибирь заключенных лагерей советских. Огромная заслуга в деле выявления истинной причины осуществления на Волыни и Восточной Малопольше актов геноцида, направленных против польского населения, принадлежит ныне уже покойному доктору Виктору Полищуку, украинцу из Польши, который с 1981 г. жил в Канаде. Его основные работы указывают на идеологию интегрального украинского национализма, как на источник решения о преступном истреблении и изгнании польского населения с земель, которые поляки населяли вместе с украинцами; на способы проведения этих акций, а также на моральное разрушение той части украинского общества, которая принимала данную идеологию. Наиболее важные аналитические работы В. Полищука это: «Интегральный украинский национализм как разновидность фашизма». Т. 1. «Идеологические принципы украинского национализма. Украинское националистическое движение: организационная структура и программные положения». Торонто, 1998; Т. 2. «Деятельность украинских националистических структур в 1920–1999». Торонто, 2000; «Доктрина Дмитро Донцова». Торонто, 2006[565].

Указанию на роль идеологии украинского национализма в деполонизации Волыни и Восточной Малопольши способствовали также Кшиштоф Лада и Чеслав Партач, разместившие в опубликованной ими работе «Польша относительно украинского стремления к независимости во время Второй Мировой войны». Торунь, 2004[566] две главы, посвященные возникшей на переломе XIX и XX вв. и постепенно развивающейся концепции мононационального государства, т. е. Украины для украинцев, а также методам укоренения этих идей среди украинского народа.

4. Менее значительные работы, посвященные отдельным районам преступлений.

Следовало бы перечислить еще много работ, также явившихся результатом исследований, проведенных общественными деятелями, которые касаются отдельных районов преступлений — повятов, гмин и приходов, или даже отдельных польских населенных пунктов. Список был бы слишком длинным, поэтому я приведу только некоторые примеры:

— монография, посвященная двум уничтоженным деревням — Островки и Воле Островецкой — авторства доктора Леона Попека, профессионального историка, семья которого связана с Волынью, и трех бывших жителей Любомельского повята — Томаша Трусюка, Павла Виры и Зенона Виры «Волынское завещание»[567]. Люблин, 1997;

— Влодзимеж Славош Дембский, «Жило-было местечко. Во-лынское сказание»[568]. Люблин, 2006. Монография, посвященная Киселину и Киселинскому приходу в Гороховском повяте на Волыни;

— Феликс Ясиньский, «Хроника. Судьбы поляков прихода Конты Кременецкого повята Волынского воеводства в 1939–1945»[569]. Сандомир, 1999. Эта очень ценная работа содержит документы о деполонизации 19 деревень и поселений;

— четыре работы Чеслава Пиотровского о нескольких гминах Костопольского, Сарненьского и Луцкого повятов, а именно: «Кровавая жатва за Стырью, Горынью и Случью»[570], 2 издания: Варшава, 1995 и Торунь, 2004; «Уничтоженные и забытые польские поселения и костелы в гминах Колки и Сильно Луцкого повята на Волыни»[571]. Варшава, 2001; «Уничтоженные и забытые польские поселения и костелы в Костопольском повяте на Волыни»[572]. Варшава, 2004; «Уничтоженные и забытые польские поселения и костелы в Сарнецком повяте на Во-лыни»[573]. Варшава, 2004;

— Владислав Бонковский, «Гибель Гуты Пеняцкой»[574]. Краков, 2001. Это исследование ликвидации польской деревни в повяте Броды Тарнопольского воеводства;

— Ян Бяловонс, «Кровавый подольский сочельник в Игровице в 1944 году»[575]. Люблин 2003. Здесь речь идет о гибели польской деревни в Тарнопольском повяте;

— историю обороны и разгрома поляков в Подкаменье в Бродском повяте Тарнопольского воеводства рассказал Збигнев Ян Иловский в своей книге «Подкамень. Холм апокалипсиса»[576]. Опо-ле, 2011;

— Юзеф Выспяньский, «Бесчинства